Карацупа Никита Федорович

[Валерий]

В Москве на Троекуровском кладбище.



Фото Уфаркина Николая. 28.09.2003 г.

ВЕЧНАЯ память ЛЕГЕНДЕ ПОГРАНИЧНЫХ ВОЙСК СССР !


Задержал и уничтожил св. 450 нарушителей границы.

[ISmail]

Андрей, раскопал вот такую фотографию, из бывшего музея Пянджского отряда.

[Валерий]

«Мы — из КЮСа имени Карацупы»

Сорок три года назад Любовь Соломоновна Шерешевская «придумала» КЮС — Клуб Юных Собаководов. Потом таких клубов появились в стране сотни. Но первый, московский КЮС им. Героя Советского Союза Никиты Федоровича Карацупы — особенный.

«Я всю жизнь отдала детям и собакам»

— Я родилась 2 августа 1928 г. в Москве на Арбате, в районе Собачьей площадки. Таким образом, и предопределилось мое будущее, — шутит Любовь Соломоновна.

Но вообще-то в ее детстве было мало смешного. В 1937 г. арестовали как «врага народа» отца — человека, безгранично любившего свою страну и сумевшего передать это чувство маленькой Любе. Мать с младшими детьми была вынуждена уехать в Свердловск, а девочку взяла семья маминого брата — Аркадия Млодика. (Его повестью «Армия Трясогузки» зачитывалось не одно поколение советских детей). Дядя, добрый и проницательный человек, позволил племяннице, тосковавшей по отцу, которого ей так и не суждено было больше увидеть, завести собаку. Так у девятилетней Любы появился друг, утешитель. С этой собаки все и началось.

Я нисколько не сомневаюсь, что забавное совпадение места рождения Шерешевской и дела, которому она посвятила жизнь, не такое уж случайное. Нет, тут, похоже, мы сталкиваемся с предопределением. Судите сами…

Когда началась война с Финляндией, одиннадцатилетняя Люба стала ухаживать в госпитале за ранеными. Она обратила внимание, что многие из них получили ранение почему-то в спину.

— Все оказалось очень просто и очень сложно одновременно, — вспоминает Любовь Соломоновна. — Мне объяснили тогда, что финны активно используют «кукушек». То есть их снайпер незамеченным сидел на дереве сутки, двое, а когда под деревом проходил кто-то из наших, стрелял в него или просто спрыгивал и всаживал в спину нож. Тогда впервые стали натаскивать на поиск «кукушек» собак. Этим занималась и я.

В одиннадцать лет!

Уже в годы Великой Отечественной Люба Иоффе — так звали девушку до замужества — подготовила для действующей армии пять специально обученных собак.

После войны ее (дочь репрессированного!) приняли в юридический институт. Казалось, быть ей адвокатом. Но тут судьба вмешивается и ставит все на свое место раз и навсегда: Люба Иоффе встречает Эдмунда Шерешевского — замечательного человека и впоследствии крупнейшего специалиста по собаководству. И всю свою последующую жизнь Любовь Соломоновна, теперь уже Шерешевская, посвящает детям и собакам. Ее сердца хватило не только двум родным дочерям, но и еще многим и многим, язык не поворачивается сказать «чужим», девчонкам и мальчишкам, особенно тем, чье одиночество она умеет понять как никто другой.

А собаки? Почему тратила годы на них? Что же тут непонятного?

— Собака, — объясняет Шерешевская свою привязанность, — не творит гадостей, не пишет доносов, зато дарит тепло. Уткнувшись лицом в колючую собачью шерсть, ощутив на щеке мокрый ласковый язык, человек оттаивает.

Это не говоря о пользе, которую она приносит в военной, пограничной, милицейской службе, в поддержке инвалидов и так далее.



«Была собака и была мечта»

Главный ребенок — Клуб Юных Собаководов — родился у Шерешевской в 1963 г. Тринадцать детей и одна собака на всех. Принадлежало это сокровище Наташе Володиной и являлось, как говорят «старички»-кюсовцы, нечистокровной овчаркой. Но какое это имело значение! Главное, была собака и была мечта — научить ее всему-всему и передать пограничникам, сделав тем самым что-то доброе для страны. Служение Отечеству — не обязательно в воинском звании — волновало юные души, представьте себе. Впрочем, и в наши, во многом безумные дни, граница по-прежнему остается притягательной для истинных мужчин, преданных сыновей израненного Отечества.

Словом, тогда, тридцать пять лет назад, во Дворец Пионеров на Ленинских горах приходили мальчики и девочки, которые грезили границей и собаками. «Граница» и «труд», «граница» и «польза» были для них синонимами. Они на себе испытали, как много надо знать и уметь, чтобы принести пользу границе. А потому учили собак, учились сами.

И вот остался позади первый год работы. Наступил грустный и радостный день, когда их Пират отправляется на службу. Настоящий пограничник старший сержант Борис Лебедев берет поводок из рук Паши Баконина, тот целует пса в мокрый холодный нос и… отворачивается. Пашка-Пашенька, не стесняйся ты плакать в такой момент. У настоящих мужчин слезы редки. Но уж коли навернулись они, значит.… Да что там говорить! Это многим из кюсовцев еще предстоит узнать. А пока машина с Лебедевым и Пиратом скрылась за поворотом Воробьевского шоссе. Место назначения — Северо-Западный пограничный округ…

А на площадке, построенной и оборудованной самими ребятами, продолжаются занятия. Олег мучается с Чарой, которая боится бума, но «по-доброму строгий» приказ мамы Любы — «А влезь на бум сам! Идите вместе!» — делает свое дело: и мальчик, и собака выходят из затруднения.

И так день за днем. «Учи, любя, — повторяет Любовь Соломоновна своим детям, — мы с собакой одной крови». И дети стараются.

И вот уже первые награды. Главное управление пограничных войск СССР наградило Клуб Юных собаководов грамотой, а Паше Баконину вручили значок «Юный друг пограничника». Благодарили за отлично выращенных и отдрессированных собак, за помощь пограничникам книгами, за шефские концерты на заставах. И первые письма с границы в родной клуб. «Мама Люба, береги себя», — писал ей с советско-финской границы Николай Гуничев — Каждую весточку от вас и от ребят жду с нетерпением. Как вы там?».

«Скоро — даже не верится — обниму нашу маму Любу и всех наших кюсовцев», — это делится радостью по дороге из Афганистана домой, в Москву, капитан (сейчас-то он уже подполковник) Александр Зотов. «Берегите маму Любу», — наказывает друзьям полковник Евгений Липилин… Таких писем от дорогих, родных ребят, которых она вырастила настоящими мужчинами, Любовь Соломоновна хранит сотни.

В КЮС одна за другой шли благодарности и посерьезнее, далекие от простой комплиментарности.

«Отзыв командира заставы о работе вашей собаки
…в мае вожатый Сергей Привольнов с собакой Дагир задержал нарушителя границы. Нарушитель необычный. Несколько раз предпринимал попытки ухода, долгое время готовился, все рассчитал. Шел лесом, обходил поселки, открытые места. Дагир обнаружил нарушителя за 700—800 метров. Начал себя беспокойно вести. Привольнов решил осмотреть место, куда тянула собака. В результате был задержан нарушитель, который мог принести нашей стране политический, экономический и военный вред. Деньгами это не оценить. Сколько радости было у солдат заставы, да и у меня, как у начальника заставы за то, что мы выполнили долг перед Родиной, а выполнили мы его с помощью собаки, подаренной ребятами КЮСа.

В поселке Таунан обворовали магазин. Оперативная группа РОВД КАССР попросила оказать помощь. Время с момента преступления прошло более 12 часов, но Дагир взял след и вывел оперативную группу к преступникам.

Потом был поиск лиц, обворовавших воинские склады, Хлитольскую школу, поиск пропавшей женщины в селе Куликово, задержание еще троих нарушителей. И со всей этой работой Дагир справлялся отлично.

За раскрытие преступлений вожатый Привольнев и служебная собака награждены грамотами министерства внутренних дел КАССР.

В. П. Анисимов,
начальник н-ской заставы
Северо-Западного округа»

Или вот:

«Награждается Деордиев Сергей Вячеславович за активную помощь пограничным войскам в деле охраны государственной границы и работу по подготовке для границы служебных собак.

Командир войсковой части № 2416
подполковник Покормяко»

Тогда Сергей получил медаль. Сразу два радостных письма полетели в Москву из Заполярья: домой, маме, и в КЮС, маме Любе.

О том, насколько серьезным делом занималась Шерешевская, говорит врученная ей медаль «За отличие в охране государственной границы СССР».

— Сережа, — спросила я как-то Деордиева, — почему вы все зовете Любовь Соломоновну «мамой»?

— Она делала и делает для нас столько… Знаете, не все родители теперешних кюсовцев сейчас понимают, ЧТО она значит для их родных чад. Просто она ТАК учила нас быть людьми, что вроде мы и не замечали процесса воспитания. Повзрослев, поняли, как она нас любит. Она ведь живет ради нас. Мучается, переживает.


«За себя и за того парня…»



В том-то и дело, что Любовь Соломоновна все эти сорок три года учила не только дрессировать собак, не только готовила мальчиков к службе в погранвойсках, в армии, на флоте, она старалась ненавязчиво обратить внимание ребят на новую интересную книгу, спектакль или фильм. Не говоря уже о том, что в КЮСе они сами учились творить — петь, танцевать, рисовать, стихи писать, играть на гитаре… Сколько песен было спето у костра на сборах!

Умела мама Люба незаметно подсунуть газету с публикацией, которую считала по-человечески важной. А читала она и просматривает до сих пор массу газет и журналов, только все больше печалится в последнее время.

Так однажды, года через три после рождения КЮСа, попалась ей на глаза история легендарной в Словакии личности — русском командире партизанского отряда времен Второй мировой войны. Упоминалось о том, что была у него собака, которая несколько раз спасала отряд о гибели.

Ребята загорелись, стали искать и, представьте, нашли этого человека. Его имя — Дмитрий Александрович Меньшиков. До войны он возглавлял одну из пограничных комендатур на Дальнем Востоке. Отыскали его в Уссурийске, где он жил в послевоенные годы, отнюдь не увенчанный, как того заслуживал, славою. Не раз дети обращались в ЦК комсомола и к властям города, чтобы герою воздали должное. Услышали их уже после смерти Меньшикова. В музее города появилась достойная экспозиция, посвященная героическому участию нашего пограничника в словацком антифашистском Сопротивлении. Вдова Меньшикова — Надежда Ивановна, сама участница Великой Отечественной, не осталась без помощи.

Шерешевская учила откликаться на чужое горе первыми, отзываться на любую беду.

Такой счастливой оказалась встреча для Клавдии Михайловны Мальцевой, старушки, солдатской вдовы, в доме которой остановились кюсовцы во время летних сборов под Каширой. Уже зимой ездили ребята к ней: возили продукты, хлопотали по дому.

Из плена одиночества вызволили ребята Владимира Марковича Мельникова. Одиночества, конечно, относительного, но… Но что делать, если позади война, а впереди — жизнь в инвалидном кресле. Супруга ветерана, хоть и тоже инвалид войны, работала, и оставался он целыми днями один. Когда увидел по телевизору передачу про клуб Шерешевской, понял, что у таких ребят не стыдно помощи попросить. «Если можете, — написал он, — подарите собаку, болонку, например…». Через неделю к нему в Витебск поехала Лариса Бынькова. Деньги на собаку и дорогу в Белоруссию собирали вскладчину. После смерти Владимира Марковича пришлось им обратиться на всесоюзное радио, потому что не позаботились в Белоруссии о бывшей партизанке Мельниковой. Помогло.

А вот Сергей Гапонов из Сальска, ветеран-«афганец», попросил как раз не болонку: «Нет-нет, ребята, я хоть и живу на коляске, но собак знаю. Мне — такую, как на Гиндукуше были, — овчарку». И повезли в Сальск настоящую овчарку.

А какая дружба — в самом высоком ее понимании — завязывалась у ребят с родителями пограничников, погибших в мирные дни, с их женами и детьми! Делом чести они считали сделать все, чтобы память о павших не оказалась в забытьи. Например, это не без их участия в алтайском поселке появилась улица Николая Колодкина.

Уроки Карацупы



Когда Шерешевская сказала, что хочет дать клубу имя Карацупы, «наверху» ей пытались отсоветовать: «Вы с ума сошли — ведь он еще жив!». На что мама Люба со свойственной ей прямотой ответила: «Вот потому и хочу, чтобы Никита Федорович при жизни знал, чье имя носит КЮС». И добилась своего.

Никита Федорович до последнего дня работал в музее Погранвойск. А КЮС… КЮС оставался для него воспоминанием о молодости, отдушиной профессионала, живой водой и бальзамом для сердца.

Он прекрасно понимал, что роль собак и на современной границе, во многом, конечно же, отличающейся от границы тридцатых годов, весьма высока, что никакая техника, тем более в нынешней экономической ситуации, не заменит такой анализатор, как собачий нос. И потому учил ребят всему, что знал и умел.

Можно сказать, что Любовь Соломоновна и ее кюсовцы боготворили Никиту Федоровича. Он умел находить правильный, единственно верный тон в обращении с теми, кто годился ему во внуки и правнуки — гармония учителя и достойных учеников.

Кюсовцы — и это тоже заслуга мамы Любы — впитывали имя Карацупы с момента, когда переступали порог клуба. Но для них он был не просто легендой (хотя каждый перечитал все, что написано о знаменитом следопыте), они, и это главное, видели, как он работает с собаками. Когда Никита Федорович переехал в новую квартиру на Мичуринском проспекте и ездить в Измайлово, где сейчас располагается КЮС, ему стало трудновато, ребята построили площадку около его дома, в овраге, и сами приезжали к нему.

Я помню 23 февраля 1994 г. Тогда кюсовцы последний раз отмечали праздник вместе с Никитой Федоровичем. Это был чудесный и немного грустный день, грустный, потому что государство, по-видимому, решило, что граница может обойтись без денег, довольствия, собак. Никита Федорович не подавал виду, что переживает. И попивал чаек из граненого стаканчика с домашним вареньем. Стол у кюсовцев был, как всегда — кто что принес: пирожки, хлеб, чай, варенье. Небогатый, как у многих в ту зиму. Но было не важно, что ели и пили, важно, что были вместе.

Тогда же мама Люба приготовила Никиту Федоровичу скромный кюсовский подарок. Кажется, там была гречка, сыр и какие-то сладости. Она вот такая — что есть, тем и делится. Никита Федорович был особенно растроган.

Даже не верится, что его уже нет с нами несколько лет. Удивительный человек. Простой и одновременно легендарный, общение с которым доставляло огромную радость. Не успел Никита Федорович перевести в музей всю историю КЮСа — документы, альбомы, фотографии, письма… Сделает ли это кто после него?

«Погон к погону, в одном строю»

— Я создавала клуб, — вспоминает Любовь Соломоновна, — мечтая о таком коллективе, где подростки сумели бы всесторонне раскрыть свои способности, нашли друзей, научились любить Родину, ценить дружбу, любить и верить в доброе начало, сочувствовать чужому горю, быть милосердными. И если мне что-то удалось, то только благодаря самим ребятам, которые делили со мной все радости и огорчения.

Что значит «если удалось»? Конечно же, удалось! Любовь Соломоновна воспитала немало настоящих мужчин, каждый из которых достойно выполнил долг защитника Отечества. Она переживала и, как и родные матери, не может до конца пережить потери среди своих питомцев. Не придут больше в родной клуб погибшие «при исполнении» Ваня Соколов, Евгений Липилин, Павел Баконин (помните, мальчик с Пиратом?), Виктор Измалков, Миша Иванов и Сережа Барчуков… Она вырастила настоящих мужчин, готовых прийти на помощь слабому. Именно так, спасая человека от хулиганов, погиб Валентин Малютин, составивший в свое время «кюсовский наказ» уходящим на службу. В нем есть такие строчки:

Погон к погону, в одном строю.
Попробуй-ка, отличи.
Но пусть о вас по делам узнают —
Какие вы, москвичи!

Вот еще его же, Валентина, стихи. Уже лирические.

Сосны. Снег по колено.
Тропа, как борозда.
Ветерок затихает смиренно.
Бродит в ночи звезда.
С ней и я брожу,
В шинель морозом закованный,
Сон отгоняя прочь.
И кажется лес заколдованным
В эту зимнюю ночь.
…А где-то малыш упрямый
Сладко спит в колыбели
И видит дальние страны
Без снега и без метели.
А где-то стоят в дозоре
Такие, как я, солдаты…

Да если бы только одного Валентина воспитала мама Люба, и то смело можно было бы сказать, что ей в КЮСе многое удалось.

До последних лет в день рождения КЮСа, 29 апреля, собираются уже три поколения кюсовцев. Показывают новых собак. Смотрят свои фильмы: о мирных днях детства и поездках в Сортавалу, о военных годах взрослой жизни. Например, кавалер ордена Красной Звезды Александр Зотов, в детстве Саша-Зонтик, показывает снятую им в Афганистане ленту о своих четвероногих сослуживцах — собаках-саперах, которые спасли сотни жизней.

Конечно, удалось… Еще потому, что наравне с замечательными юношами она вырастила замечательных девочек. Они теперь уже сами мамы и жены. Некоторый нашли суженых здесь же, в клубе, как, например, Андрей Фатенков — свою Танюшу, а Юра Фоломкин — Анну. Были случаи, когда девочки встречали свою любовь на границе, куда клуб Шерешевской ежегодно выезжал на стажировку.

Я уж не говорю о том, что многие кюсовцы стали просто классными специалистами-дрессировщиками собак. Например, Марина Денисова, Лена Поцелуева… Всех не перечислишь.

Конечно, удалось. Иначе не говорили бы ребята своему учителю таких слов:

Мы стали взрослыми теперь,
Нам детства не вернуть.
Но КЮС во многом нам помог —
Он указал нам путь.
И, приводя на клубный день
Сейчас своих детей,
Мы вспоминаем каждый раз
О юности своей.

Годы берут свое, и со здоровьем у Любови Соломоновны плоховато, но… дух — боевой, полный оптимизма — у Шерешевской несгибаем.

Мы с вами, мама Люба!

P.S. КЮС имени Героя Советского Союза Никиты Федоровича Карацупы вырастил десятки пограничников и передал в пограничные войска, в Вооруженные силы, в МВД около четырехсот специально обученных собак.
http://www.geraldika.org/04_2006_27.htm

[Валерий]

Жизнь моя — граница



«БЕЗ СОБАКИ — КАК БЕЗ ОРУЖИЯ В БОЮ»

На Яузском бульваре, 13 — торжество. На встречу с легендарным «Следопытом от Бога» пришли будущие офицеры-пограничники — курсанты Голицынского и Московского институтов, пограничники-связисты. Здесь — воспитанники КЮСа — Клуба юных собаководов имени Героя Советского Союза Никиты Федоровича Карацупы, выученные им в детстве и отслужившие на границе. И нынешние школьники — активисты музея «История пограничной службы России». В этот день каждый из нас — те, кто знал Никиту Федоровича, и те, кому не посчастливилось встретиться с Карацупой, — чувствовал его незримое присутствие и безмерное обаяние личности знаменитого пограничника: звучал его голос, кадры кинохроники возвращали нас в далекое и тревожное приграничье Дальнего Востока тридцатых годов прошлого столетия. Прекрасное созидательное прошлое нашего Отечества соприкасалось с обновляющимся и не менее тревожным настоящим. Всем этим мы обязаны сотрудникам музея, которые настолько продуманно и с любовью устроили удивительный и незабываемый праздник. И низкий поклон им всем, и в первую очередь инициатору чтений Николаю Яковлевичу Долгину, ученому секретарю музея, товарищу и коллеге Никиты Федоровича. Завершив военную службу, полковник в отставке Карацупа посвятил свою жизнь истории Границы своей Родины. Истории, достойной частицей которой был и остается он сам.

Кем ему стать, вчерашний пастушок, от природы наученный узнавать по примятой траве, какой зверь прошел и когда, не сомневался. Когда пришла пора служить в армии, Карацупа потребовал от военкома: «Направьте меня в пограничные войска». «Мал ты ростом», — пренебрежительно ответил военком. А парень стоял на своём: «Маленького ростом нарушитель не заметит в дозоре». И добился своего.

В 1923 г. на заставу «Полтавка» Гродековского погранотряда прибыл молодой боец. И рядом с той поры был верный Ингус. Всего их было пять. И не один из них не умер своей смертью — все погибли от боевых ран, в схватках с диверсантами. На могиле, выкопанной штыком для первого Ингуса, Никита Федорович прикрепил дощечку, выцарапав этим же штыком год рождения. А дату гибели, как обычно делают, не поставил. «Ингус для меня не погиб, он навсегда остался в моем сердце». Потом положил зеленую фуражку на бугорок, сделал три выстрела из маузера. И вдруг услышал ружейные залпы — пришли товарищи отдать почести заслуженной собаке. Орден Красной Звезды, которым наградили Карацупу за эту операцию, «принадлежит не только мне, но и Ингусу», — говорил Никита Федорович.

Последнего Ингуса, тяжело раненного при задержании бандита, Карацупа привез в Москву — в надежде на врачей. Но медицина оказалась бессильна. И тогда сотрудники московской таксидермической лаборатории на ВДНХ (так до недавнего времени назывался ВВЦ) сделали чучело Ингуса. Рыжий, с умной мордой и острыми ушками пес заступил на бессменный пост в музее пограничников в 1963 г. Никита Федорович часто приходил к нему, всегда приговаривал: «Сыщик ты мой, сыщик». Так он звал всех своих Ингусов. Почему Ингус, когда Никита Федорович называл своих овчарок Индусами? Дело в том, что Карацупа стал всемирно известным героем-пограничником, и о нем много писали в газетах, журналах, издавались книги. И сотрудники Коминтерна решили, что кличка собаки может испортить наши отношения с Индией.

Сейчас всем нам, а особенно молодым людям, пытаются внушить, что жил Советский Союз спокойно, врагов у него не было. Посмотрим, насколько безмятежно шла жизнь, к примеру, на дальневосточной «Полтавке». На дальневосточной границе, в 1930—1931 гг. было задержано 15000 нарушителей. За три года одни только Карацупа и Ингус задержали 131 нарушителя, предотвратили ввоз контрабандных товаров на 600000 рублей (часто уносили золото — приносили спирт и опиум). Он провел в нарядах более 5000 часов — 208 суток без сна и отдыха — почти год из трех! И прошел, преследуя врага, около 16000 километров: примерно расстояние от Хабаровска до Москвы и обратно.

Своего первого Ингуса, того, которого хоронили с почестями, Карацупа нашел, вырастил и воспитал сам еще в пограничной школе. Там новичку собаки не досталось: всех разобрали. «Подожди, — говорили ему, — будет тебе собака». «Но когда? — тревожился курсант. — Ведь ее надо готовить». И сам нашел будущего четвероногого товарища. Как? Думаю, никто лучше, чем сам Никита Федорович, об этом не расскажет.

«Под мостом слышалась тихая возня, раздавались какие-то неясные звуки. Осторожно спустился по откосу к самой воде. Там что-то шевелилось. Я внимательно присмотрелся и увидел двух щенков. Взял их на руки. Щенки жалобно пищали и тыкались в мою щёку. Они дрожали от вечерней сырости. Я расстегнул гимнастерку, сунул их за пазуху и отправился в школу. Под большим секретом рассказал о щенятах повару. Мы их накормили, закутали в одеяло, и они заснули у нас на руках.

— Хорошие будут овчарки! — не мог я нарадоваться. — Но вот куда их девать сейчас?

— Пусть у меня живут на складе, — решил повар, — подальше от глаз начальства, а там что-нибудь придумаем.

Теперь у меня появились приятные хлопоты: как только выдавалась свободная минута, я приходил на склад, чтобы посмотреть на своих питомцев, покормить их.

Щенки были как две капли воды похожи друг на друга. Я относился к ним одинаково ровно и внимательно. Но где-то через месяц твёрдо решил: моим будет вот этот, шустрый и энергичный щенок, которому я дал кличку Индус.

Когда я уходил на службу, повар прятал щенков то в бочку, то в ящик, чтобы никто посторонний не увидел их. И все-таки однажды повар не заметил, как на склад зашел начальник школы.

— Кто вам разрешил здесь держать собак? Повар вытянулся и доложил:

— Это Карацупа принёс.

— Безобразие! — шумел офицер. — Кто вам позволил держать собак на продовольственном складе?

— Да это еще не собаки — щенки, — оправдывался я, но начальник школы даже слушать меня не хотел.

— Убрать! — приказал он. — Сейчас же!

А для солдата приказ — закон. Нужно его выполнять. А выполнить приказ проще всего. Выбросить щенков — и не будет разговоров.

— Товарищ начальник школы, — обратился я к офицеру, — разрешите мне хотя бы одного оставить, — и показал на Индуса. — Посмотрите, как у него уши стоят.

Индус, услышав свою кличку, действительно поставил уши торчком и посматривал то на офицера, то на меня. Начальник школы глянул на Индуса и не сдержался:

— Смотри-ка, и, правда.

Начальник школы был человеком суровым, но добрым. К тому же он любил собак и понимал в них толк. И он согласился: пусть живёт, только следует щенка перевести в вольер и, как солдата, зачислить на довольствие. То есть собака будет получать солдатский паёк: мясо, крупы, из которых будут готовить пишу.

Второго щенка отдали сыну начальника школы.

Я в тот день был самым счастливым человеком на свете: сбылась моя мечта. У меня, как и у других проводников, появилась собака. От радости я даже расцеловал Индуса. Индус тоже не остался в долгу: лизнул меня в лицо.

Не ошибся я в выборе: сколько потом верой и правдой служил мне Индус, сколько раз выручал и спасал! Вместе мы мерзли в морозы, выслеживая нарушителей, вместе мокли под проливным дождем, изнемогали от жары».

Об этом Никита Федорович часто рассказывал школьникам, каждый кюсовец знает историю первого Индуса, которую Карацупа описал в своей книжке (откуда и взят эпизод) «Жизнь моя — граница» — для него это было необыкновенно важно. А значит, и для нас.

Признавая Карацупу героем-пограничником, уникальным профессионалом, многие говорят лишь о его практической работе на границе и почему-то забывают, что Никита Федорович много времени посвятил изучению и анализу интеллектуальных свойств собаки, составлял специальные пособия для курсантов, включающих теоретический раздел, и его методика востребована по сей день. На чтениях говорили о деятельности Карацупы. И в этом направлении. И не раз. Во-первых, полковник в отставке Алексей Андреевич Алексеев — один из ведущих специалистов-кинологов, много лет преподававший в Алма-Атинском высшем пограничном училище — великолепной научной базе, которую создавали усилиями всей страны, но после развала Союза там пришлось оставить всё, вплоть до винтика. Полковник в отставке Валериан Никитович Зубко, заслуженный ветеринарный врач России, ровесник Никиты Федоровича (моложе на три года), — ему посчастливилось познакомиться с Карацупой на Дальнем Востоке, где молодой ветеринарный врач начинал свою службу в лазарете. И Валериан Никитович, который на протяжении многих лет отвечал за службу собак на границе, свидетельствовал о том, что знал и наблюдал всю жизнь. И снова не удержусь от благодарности организаторам чтений: Зубко тяжело выходить из дома, он почти ослеп, и тогда съемочная группа отсняла дома соратника Никиты Федоровича, а запись показала здесь, на празднике.

А был случай, когда Карацупа пошел на задержание без Ингуса: раненый пёс почти не поднимался, плохо и медленно заживали простреленные бока. И пришлось идти без собаки. Вновь слово Никите Федоровичу:

«В школе я изучил двести сорок запахов, они-то и должны были напомнить мне сейчас ту вещь, которую несли нарушители границы и которую я должен был угадать безошибочно. Я поспешно перебирал запахи одеколонов и цветов, заменителей кож и пластмасс. Ничего похожего! Вдруг сообразил: примерно так же пахнут перкалевые крылья самолетов. Но не могли же они тащить самолет сюда, через границу! Да и зачем им это нужно? Хотя у нарушителей свои планы. Они могут пойти на любую хитрость.

И тут же я вспомнил: так пахнут провода в хлорвиниловой изоляции. Они в ту пору только что появились.

Я шепнул напарнику:

— Тянут провод, понял? Тот кивнул:

— Что будем делать?

Мы добрались до густых зарослей, где проходили столбы телефонной линии, и стали ждать «гостей». По листьям забарабанили густые капли дождя. Сверкнула молния. Я напряг зрение, но нарушителей не обнаружил.

— Упустили, — обозлился напарник. — Эх ты... тоже мне Ингус нашёлся! Зря ждём.

Я молча, но энергично дернул его за рукав. При очередной вспышке молнии около столбов мы заметили тёмные силуэты людей. Двое.

Темнота, ставшая непроницаемой, мешала наблюдать за их действиями. Но вот звякнуло железо, послышалось сухое поскрипывание дерева. Понятно: взбираются на стальных монтёрских когтях на столб.

— Пора, — шепнул я напарнику и, осторожно отводя в сторону мокрые кусты, подошел к «связистам».

— Снимай провод, — спокойно сказал тому, который подключал провод к нашей линии. Тот освободил когти и с проводом в руках съехал вниз по столбу.

Под проливным дождем, под грохот раскатистого грома мы привели на заставу двух «связистов».

Интересно, сколько видов запахов изучают в школах сержантского состава сегодня?


«Я ЕЁ НИКОМУ НЕ ОТДАМ»

Пройдет совсем немного времени, и многие из сидящих в этом зале отправятся к месту прохождения службы. Граница нашего Отечества протянулась на сотни километров, и ближних рубежей, как известно, не бывает. И задумываются будущие офицеры о том, какая спутница достанется ему или уже есть в жизни: станет любимая делить пополам всё, что выпадет на долю служивого человека, не предаст, поддержит в трудный час? Надо было видеть, как слушали ребята и все мы Марию Ивановну Карацупу, как вглядывались в эту хрупкую седую женщину, разделившую нелегкую судьбу с человеком-легендой.

В 1941 году восемнадцатилетняя медсестра Маша горячо просила отправить ее на фронт. Но девушку направили на не менее ответственный рубеж — тихоокеанскую границу. А там: «Будете служить в том же погранотряде, где Никита Карацупа». Она, конечно, о нем читала, слышала и, как многие девушки, рисовала в уме портрет: каков этот замечательный следопыт? Высокий, косая сажень в плечах? Симпатичный? На фотографиях в газете мало что понять можно. Только увидеть героя никак не получалось: сутками он «пропадал» на границе.

«Мне показали в столовой «столик Карацупы». Ну, обыкновенный деревянный столик. А ребята: «Когда приедет — сядет только здесь. Ты сама поймешь — это он». Появился. Гляжу украдкой, стесняюсь все-таки — роста невысокого, в плечах сажень, но не косая. Ладный, крепкий, чувствуется — добрый, но — волевой. Понравился». Никита Федорович новенькую медичку углядел моментально — следопыт все-таки. Представился по всей форме.

«Как ухаживал? Да почти никак. Он с границы не вылезал, — рассказывает Мария Ивановна. — Я танцы очень любила, а Никита не умел. И учиться было некогда, наверное, и не хотел. А я ходила в клуб. Вот однажды меня один из поклонников провожает. Коля, лейтенант. Вдруг сзади какой-то особенный луч фонарика возник. А шагов не слышно.

— Всё. Это Карацупа, — говорит мне воздыхатель.

— Откуда знаешь?

— Да такой знаменитый фонарь только у него одного есть. Никита нам перегородил дорогу и сказал спокойно, но таким, знаете, тоном, дискуссий не допускающим:

— Ты, Николай, свободен. Я её никому не отдам.

Поженились. А через два месяца мы уезжали на фронт. Мы старались всегда быть вместе. Вместе на войне, вместе во Вьетнаме, когда Карацупу пригласили помочь. Расставались ли мы? Случалось. Никита Федорович, когда мы в Москву переехали, часто уезжал в командировки. Тогда выручал телефон».

— Говорят, Никита Федорович умел разговаривать по телефону с собаками, и они выполняли команды?

— Было такое.

— Что привозил, возвращаясь из поездок на заставы?

— Зверушек. Он с детства любил все живое, и пройти не мог мимо ежика потерявшегося, птенчика. А почему вас это удивляет? Никита Федорович был настоящим мужчиной, только слабый своей доброты стесняется.

Классического вопроса «Не жалеете ли, что вышли замуж за пограничника» не задал никто. Даже девушки-курсанты. Всем понятно, о такой жизни, такой судьбе и с таким мужем, можно лишь мечтать.

А тот самый фонарик можно увидеть в музее.

ИМЕНИ ГЕРОЯ СОВЕТСКОГО СОЮЗА НИКИТЫ ФЕДОРОВИЧА КАРАЦУПЫ

Наконец, наступил момент для меня самый дорогой: слово дали Клубу юных собаководов имени Героя Советского Союза Никиты Федоровича Карацупы. Точнее — его основательнице и бессменному руководителю, почетному пограничнику СССР, Любови Соломоновне Шерешевской. А для нас — маме Любе, которая всю жизнь посвятила детям и собакам. Ее сердца хватало всем: своим девочкам Тамаре и Марине и еще многим детям, особенно тем, чье одиночество она умела понимать как никто другой. А собаки? Что же тут непонятного «собака не творит гадости, не пишет доносы, а, уткнувшись лицом в колючую собачью шерсть, почувствовав мокрый ласковый язык, человек оттаивает».

В 1963 г. у Любови Шерешевской появился еще один ребенок — Клуб юных собаководов. Тринадцать детей и одна собака на всех. Принадлежало это сокровище Наташе Володиной и, как говорят «старички»-кюсовцы, нечистокровная овчарка. Но какое это имело значение? Была собака и была мечта — научить собаку и потом передать ее пограничникам. Потому что служение Отечеству — необязательно в воинском звании — святое для любого человека, маленького или взрослого. В силу своих возможностей. Но этому надо научить, научить любя, а граница... даже в наши безумные дни, все равно останется, по-прежнему, если не более притягательна для истинных мужчин, сыновей израненного Отечества.

А тогда, сорок лет назад, во Дворец пионеров на Ленинских горах приходили мальчики и девочки, для которых «граница» стала не просто близким понятием, но и частью жизни. И каждый хотел стать «как Карацупа». Ох, как много надо было знать и уметь! Учили собак, учились сами. Позади год работы. И вот грустный и радостный день. Пират отправляется служить на границу. Старший сержант Борис Лебедев берет поводок из рук Паши Баконина, тот целует пса в мокрый холодный нос и... отворачивается. Пашка-Пашенька, не стесняйся ты плакать — настоящие мужчины не стыдятся своих слез. Это многим из кюсовцев еще предстоит узнать, все еще впереди. А пока... пока машина с Лебедевым и Пиратом скрылась за поворотом Воробьевского шоссе, а оттуда — на Северо-Запад.

А на площадке, построенной и оборудованной самими ребятами, продолжаются занятия. Олег мучается с Чарой, которая боится бума, но генеральский «по-доброму строгий» приказ: «А влезь на бум сам! Идите вместе!» делает свое дело, и мальчик, и собака овладевают этим видом упражнения. И так день за днем. Делает свои первые шаги Саша Зонтов, или «Зонтик».

И вот уже первые награды — Главное управление пограничных войск СССР награждает Клуб юных собаководов грамотой, а Паше Баконину вручили значок «Юный друг пограничника». Сначала благодарили за отлично выращенных и выдрессированных собак, за помощь пограничникам книгами, за шефские концерты на заставах. Но шло время, и в КЮС одно за другим стали приходить такие письма,

http://www.chekist.ru/article/1670

[Валерий]

Отзыв Командира заставы о работе вашей собаки

...в мае вожатый Сергей Привольное с собакой Дагир задержал нарушителя границы. Нарушитель необычный. Несколько раз предпринимал попытки ухода, долгое время готовился, все рассчитал. Шел лесом, обходил поселки, открытые места. Дагир обнаружил нарушителя за 700—800 метров. Начал себя беспокойно вести. Привольное решил осмотреть место, куда тянула собака. В результате был задержан нарушитель, который мог нанести нашей стране политический, экономический и военный вред. Деньгами это не оценить. Сколько радости было у солдат заставы, да и у меня как у начальника заставы за то, что мы выполнили долг перед Родиной, а выполнили мы его с помощью собаки, подаренной ребятами КЮСа.

В поселке Таунан обворовали магазин. Оперативная группа РОВД КАССР попросила оказать помощь. Время с момента преступления прошло более 12 часов, но Дагир взял след и вывел оперативную группу к преступникам.

Потом был поиск лиц, обворовавших воинские склады, Хлитольскую школу, поиск пропавшей женщины в селе Куликово, задержание еще троих нарушителей. И со всей этой работой Дагир справлялся отлично.

За раскрытие преступлений вожатый Привольнее и служебная собака награждены грамотами министерства внутренних дел КАССР.

В.П. Анисимов, начальник Н-ской заставы Северо-Западного округа».

Или:

«Награждается Деордиев Сергей Вячеславович за активную помощь пограничным войскам в деле охраны государственной границы и работу по подготовке для границы служебных собак.

Командир войсковой части №2416 подполковник Покормяко».

К 1991 г. — последнему году существования великой Державы — кюсовцы вырастили и безвозмездно передали на службу в милицию 14 овчарок, в Советскую армию — 76. Они несут караульную службу, умеют искать мины, спасать раненых и подрывать танки; 32 собаки попали в военную охрану Министерства путей сообщения СССР, столько же ребята подарили другим кюсам страны и клубам служебного собаководства. А 148 овчарок — самых лучших, самых умных и умелых — кюсовцы воспитали специально для пограничников. 41 воспитанник клуба ушел служить на границу со своей собакой.


1992-й. Еще десятки собак принимают зеленые фуражки от кюсовцев, уходят охранять рубежи Советского Союза ученики Карацупы.

А потом случилось то, что случилось. Обкромсанный кусок Отечества, где, как пели пограничники «И открылась граница, как ворота в Кремле», 13000 километров вообще не имели инфраструктуры, существовали лишь на бумаге. В 1993 г. я была на одной из лучших застав Северо-Запада: недокомплект собак, не хватает людей. Заброшенный учебный лагерь с опустевшими вольерами на озере в районе Сортавалы. Супчик из кильки в томате для измотанных ребят. Рыбозавод — спасибо патриотам — готов поставлять пограничникам продукты в долг. Забота об армии, границе, милиции сделалась исключительно их собственной проблемой, а не государственной. Что пережила тогда граница... об этом еще напишут книги, обязательно. А тогда «зеленые фуражки» продолжали исправно нести службу — для них присяга верности не была пустым звуком.

Никите Федоровичу и в страшном сне не могло присниться всё, что происходило с его страной. Но он приходил в Клуб, где на него смотрели десятки ребячьих глаз. И что бы ни случилось, подростки должны были стать настоящими мужчинами и защитниками Отечества. И он с утроенной силой отдавал себя смене, в которую верил свято. И как показало время, не ошибся.

Страна голодала; казалось, уже не до выращивания собак — детей кормить нечем. И, тем не менее, в эти черные годы, когда общество заплевывало армию, когда офицеры боялись носить форму, а к раненым пограничникам в голицинский госпиталь не желали ехать бесплатно артисты (я тогда собирала материал о замечательных ребятах — героях 12-й заставы, ездила в Голицыно и отвечаю за эти слова), именно в эти тяжелые годы КЮС имени героя Советского Союза Никиты Карацупы передал в армию, теперь уже России, еще 19 собак, 10 — на границу, 2 — в милицию, 1 — в вооруженную охрану МПС, еще 2 — в другие детские клубы собаководов. Не забыли и Центр подготовки собак-поводырей для слепых в Купавне.

И не последним в этом детском подвижничестве было имя легендарного пограничника, насмерть стоявшего в начале 90-х на рубеже, за которым находилась молодость России.

Когда в 1973 г., Шерешевская сказала, что хочет дать клубу имя Карацупы, ей ответили: «Вы с ума сошли — ведь он еще жив!» На что мама Люба со свойственной ей прямотой ответила: «Вот потому и хочу, чтобы Никита Федорович при жизни знал, чье имя носит КЮС. Ненормально — уважать посмертно». И добилась своего.

Никита Федорович до последнего дня работал в Музее погранвойск СССР, в начале девяностых стыдливо и — трусливо! — переименованном властью в Музей погранвойск России. Но КЮС был для Карацупы продолжением профессиональной жизни, живой водой и бальзамом для сердца. Он прекрасно понимал, что роль собак в современных условиях службы на границе важна как никогда и никакая техника не восполнит такой интеллект, развитый общением собаки с человеком, как никакой компьютер не может сравниться с таким совершенным аппаратом, как собачий нос.

Да, современная наука оснастила пограничные войска чудесами технической мысли, но служебную собаку, именуемую «средством усиления», ничем заменить невозможно. Предпринималось много попыток смоделировать «собачий нос» на основе полупроводниковых материалов, но при подсчетах оказывалось, что такая «электронная собачка» размером и весом потянет... на танк Т-34. Также до недавнего времени периодически разгорались дискуссии о том, что в «век электроники и космической разведки» устарели представления о применении собак, а задачи погранвойск по «отражению вооруженных вторжений на территорию страны войсковых групп и банд» следует считать анахронизмом. Буквально через 2 года после очередной дискуссии «анахронизм» вылился трагедией на 12-й заставе. Дискуссии прекратились, а командованием Пограничной службы Российской Федерации развитию и совершенствованию службы собак придается первостепенное значение.

Карацупа никогда от этого принципа не отступал. И продолжал учить ребят всему, что знал и умел. Сказать, что Любовь Соломоновна и ребята боготворили Никиту Федоровича? Да, так можно сказать. Но он умел находить удивительно правильный, единственно верный тон в обращении с теми, кто годился ему во внуки и правнуки, — гармония учителя и достойных учеников. Кюсовцы впитывали имя Карацупы с момента, когда переступали порог клуба, они были начитаны о нем, а самое главное видели, как он работает. Когда Никита Федорович переехал на Мичуринский проспект и ездить в Измайлово, куда с Ленинских гор выселили КЮС, стало трудновато, ребята построили площадку возле его дома.

Я помню 23 февраля 1994 г., последний праздник вместе с Никитой Федоровичем. Это был чудесный и немного грустный день, грустный, потому что государство, по-видимому, решило, что граница может обойтись без денег, довольствия, собак. Никита Федорович не подавал виду, что переживает. И попивал чаек из граненого стаканчика с домашним вареньем — стол накрыли как всегда, кто что принес: пирожки, домашнее варенье, хлеб, чай. И было не так важно, что именно ели и пили, важно, что все были вместе.

Подарки в этот раз были соответственно времени — ботиночки, платьица детям, детям кюсовцев. Книжки — это обязательно. Никите Федоровичу мама Люба приготовила скромный кюсовский подарок. По-моему, там была гречка, сыр и какие-то конфетки. Никита Федорович был особенно растроган.

«Я создавала клуб, мечтая, чтобы был такой коллектив, где подростки сумели бы раскрыть свои способности всесторонне, нашли друзей, научились любить Родину, ценить дружбу, любить и верить в доброе начало. Сочувствовать горю, соучаствовать в делах семьи и коллектива и всей страны, — говорила Шерешевская. — Быть милосердным. И если мне что-то удалось, то только благодаря ребятам, которые делили со мной все радости и огорчения».

Удалось. КЮС воспитал настоящих мужчин, каждый из которых достойно выполнил свой долг защитника Отечества. Она переживала и (как и матери) не сможет до конца пережить потери — не придут больше в родной клуб погибшие «при исполнении» Соколов Иван, Липилин Евгений, Баконин Павел (помните, мальчик с Пиратом), Измалков Виктор, Иванов Михаил и Барчуков Сергей. Она вырастила настоящих мужчин, готовых прийти на помощь слабому. Погиб, спасая человека от хулиганов, автор «кюсовского наказа» Валентин Малютин. Как там:

Погон к погону, в одном строю —
Попробуй-ка, отличи!
Но пусть о вас по делам узнают —
Какие вы, москвичи!

Кюсовцы равнялись на тех, о ком рассказывал Никита Федорович. Тысячи следопытов подготовил за годы службы Карацупа. Среди его учеников такие знаменитые на всю страну пограничники, как Геннадий Гордеев, Тимофей Пятаев, Александр Смолин,

Вячеслав Дугаев, Варлам Кублашвили, Василий Демух. Его высокий статус начальника службы подготовки собак при Главном управлении пограничных войск КГБ СССР не сделал его кабинетным генералом. Звание Героя Советского Союза Карацупа получил в 1965 г.

А с 1995 г. застава «Полтавка» носит имя Никиты Федоровича Карацупы.

Даже не верится, что его уже нет с нами одиннадцать лет. Удивительный человек, простой и одновременно легенда, общение с которым доставляло огромную радость. Не успел Никита Федорович перевести в музей всю историю КЮСа — документы, альбомы, фотографии — целую эпоху становления и воспитания пограничников. Неужели этому суждено пропасть?!

Закончилось кошмарное десятилетие, и моя страна, не позволившая поставить себя на колени, вновь почувствовала себя государством. Для курсантов-пограничников, заполнивших зал в этот день, открылось многое — явился из временного забвения человек, своей жизнью показавший, что такое настоящий мужчина, офицер, защитник Отечества. И живой голос Никиты Федоровича, обращенный к тем, кто завтра заступит на охрану Государственной границы, голос человека-легенды и реального героя — напутствие будущим офицерам.

На их плечах колоссальная ответственность. За спиной у зелёных фуражек — Россия.

Начальник службы кинологии и кавалерии Управления охраны границ ОД пограничной службы ФСБ России полковник Петр Адамович Мигун заверил присутствующих, что сегодняшние пограничники стараются быть достойны Карацупы…

КАРАЦУПА Никита Федорович
(25 апреля 1910 - 18 ноября 1994)



Герой Советского Союза. Его имея гремело в свои времена на весь Советский союз. Известен тем, что за 20 лет службы на границе задержал 338 нарушителей и уничтожил 129 шпионов и диверсантов. Его именем названы школы, библиотеки, речные суда, пограничные заставы во Вьетнаме и в Индии. Умер Н. Карацупа 18 ноября 1994 г. в г. Москве, где жил последние годы. Похоронен на Троекуровском кладбище (3 уч.).

Светлана ГЛАДЫШ


Послесловие к статье Светланы Гладыш “ЖИЗНЬ МОЯ — ГРАНИЦА”

Жизнь распорядилась так, что мне пришлось встречаться с Никитой Федоровичем Карацупой.

У многих сложился некоторый стереотип по отношению к Никите Фёдоровичу: пограничник-Карацупа сидит в засаде со своим верным помощником Ингусом и в нужный, самый неожиданный момент, внезапно появляется перед нарушителем и всё – того только надо отконвоировать на заставу.

Но не всегда с ним был его верный “Ингус” и нарушители тоже попадались разные. Были, конечно, и контрабандисты, которые сразу сдавались, но были и настоящие шпионы и диверсанты – люди хорошо подготовленные, смелые и решительные. Задержать их было совсем не просто. Никита Федорович рассказывал мне случай, когда при задержании он на лошади не мог догнать бегущего на своих двоих нарушителя, а когда всё-таки его настиг, то тот выхватил нож и бросился с ним на пограничника: порезал лошадь и ноги Карацупе… Взять таких матерых врагов можно было, лишь в совершенстве владея всеми тайнами пограничной службы.

Там где в погранотряде хорошо обстояло дело с приграничной разведкой, там, где на учете были все потайные тропы, там, где бойцы пограничной службы были хорошо обучены и применяли свои навыки на практике – там был и результат…

До конца своих дней Никита Федорович был предан своей службе. Даже находясь на пенсии, он вел гигантскую пропагандистскую работу, непрерывно ездил по школам, заставам, трудовым коллективам - выступал, пропагандировал службу в погранвойсках. И я думаю, что эта его работа до сих пор по достоинству не оценена.

Для многих людей, включая и меня, он был воплощением пограничника, с которого брали пример, с которым соревновались (в лучшем смысле этого слова).

Приведу такой пример: в 1985 году на ОКПП “Шереметьево” вступила на боевое дежурство новая автоматизированная система паспортного контроля. Четыре человека: два выпускника мехмата МГУ и два – факультета кибернетики МИФИ сделали к началу открытия фестиваля молодежи и студентов в Москве новейшую систему паспортного контроля. И уж очень хотелось, чтобы получилась добротная вещь, а Никита Федорович задавал ту самую качественную планку по количеству задержанных нарушителей. И полный успех – в Шереметьево задержано за время фестиваля – 200 нарушителей. Потом эта система была распространена на все ОКПП Советского Союза…

Владимир КОМИССАРОВ, член Общества изучения истории отечественных спецслужб

http://www.chekist.ru/article/1670

[Директор]

Сообщение от ISmail

Получил сегодня фотографии от внука Никиты Федоровича, спешу разместить их на страницах форума. Жаль, конечно, что не могу прокомментировать их, но будем надеяться, что когда-нибудь мы получим подробный комментарий, а может быть даже и воспоминания близких родственников о жизни Н.Ф. Карацупы.

На третьей фотографии Н.Ф. Карацупа с сыном Владимиром ( капитан ) и с внуками. Владимир служил в Воркуте в/ч 2532 в период с 1975 по 1977 в ОАПО. Хороший офицер.

[К.Евгений]

Да великий ЧЕЛОВЕК. Мне бабушка рассказывала, что он и в детстве проявлял героизм. С ножом на дырявой, сапки вступил в схватку с волками и двоих прирезал.
Одно время он жил Адбосарском районе с. Добровольное. Ныне РК Акмолинская область Буландынский район с. Добровольное.

[ПАЛЕСТИНЕЦ]

В 1984 году ,в Тбилисси,на партийной конференции впервые столкнулся с живой легендой погранвойск.Он мне грамоту вручал.Когда ехали туда,уже знали,что он там будет.Думали,такой богатырь,великан.А оказалось не высокого роста,простой.До сих пор перед глазами стоит.В этом и загадка,как он смог один,столько сделать.Воистину БОГАТЫРЬ земли русской!Вечная память Никите Фёдоровичу!

[Войско Польске]

Жаль, что увидеть Легенду погранвойск мне удалось только на его похоронах. Отдавал ему последние почести в салютационной команде.

[valriya]

Ребята, а я служу на КПП в нескольких сотнях метров от именной заставы, сейчас называется отделение "Карацуповка", мы гордимся, что человек-легенда ходил по этим же местам, смотрел на те же сопки!