Пограничная Застава им.25 героев в\ч2033

[саригор]

На самом деле про каждого из этих пацанов надо рассказывать отдельно, так было бы правильно .Были судьбы, планы, проблемы...всё оборвалось в один миг. Причём в момент, когда не было уже той страны, которой они присягали и не одного из них мама не жила на той земле которую они защищали как родную .Возможно подвиг наших дедов в Отечественную войну не позволил им поступить по другому. Утром в 3-50,часовые сидевшие в окопе за будкой КРС, заметили людей ,идущих со стороны Гун-Дара. т.к.в принципе нападения ожидали (на заставе последние пол года с оружием даже спали),все бросились по команде "К бою!".Духи заметив движение, просто методично стали расстреливать с высот (Саригоры переводится как яма в горах, так оно и было: застава на плато- кругом высоты.) из безоткаток и вертолётными нурсами. Основные цели: канцелярия, оружейная комната, комната связи, спальное помещение, ДОСы. Склады АТВ и ПФС держали на пристреле, чтобы потом поживиться. Застава сражалась против регулярной Афганской армии. Количество нападавших было свыше 250 (в пять раз превышало численность заставы.) Бой продолжался 11 часов, конечно если бы опорный пункт не был так по-дурацки спроектирован и ребята оборонялись кучнее, думаю больше из них осталось бы живых. Но этих, если, слишком много и мы имеем то - что случилось. И наш долг помнить их имена и пронести через жизнь их ПОДВИГ.
Старший лейтенант Михаил Майборода; старшина Сергей Сыч; сержант Елизаров Владимир; сержант Кологреев Юрий; сержант Сущенко Сергей; рядовой Чащин Андрей; рядовой Колотыгин Сергей; рядовой Верёвкин Андрей; рядовой Никонов Дмитрий; рядовой Куликов Михаил; рядовой Петроченко Александр; рядовой Филькин Игорь; рядовой Борин Сергей; рядовой Улыбин Леонид; рядовой Умаров Назир; рядовой Магомаев Рабадан; рядовой Мухин Алексей; рядовой Джумаев Махмадулло; рядовой Хайрутдинов Асмитдин; рядовой Сайдуллоев Тимур; рядовой Каримов Азаматджон; рядовой Умаров Сохибджон. Экипаж БМП: сержант Айрат Кусюнбаев; рядовой Николай Николашкин; рядовой Разиф Халитов....

[ISmail]

Гриневич Виктор

Чхели, бача!

Я - Уфимец - встречал Москвича.
И кричал ему: "Чхели, бача".
Нас не понял случайный прохожий,
На таджиков-то мы не похожи.
Мы со словом "МАЧИ" будем пить.
Саригор - завещание жить.

В великой Советской стране не было места спорам о значении того или другого народа для Родины. Ощущение Родины, чувство сопричастности ко всему, что происходит на просторах от Бреста до Владивостока воспитывалось многими поколениями и в Великой Отечественной войне, и до, и после нее. Дети разных народов грудью защищали свой дом, даже если для этого нужно было погибнуть в тысячах километров от него. В июле 1993 года по телевидению прошел репортаж о подвиге пограничников, чью принадлежность определить непросто. Все они присягали на верность уже не существовавшему на тот день государству – СССР. Они стояли на пути международного терроризма, когда само это выражение еще не было в ходу. Сейчас те события не на слуху, многие о них не помнят. Или - вообще не знают. 13 июля 1993 года, как и 52 года назад на другой, западной границе, в 4 часа утра здесь началась война.
Краснознаменный 117 Московский пограничный отряд был отрядом воюющим. Свое наименование он получил не от близости к Кремлю и Арбату, а из-за места дислокации - пос. Московский в Таджикистане. Саригоры («яма в горах») – кишлак примерно на 100 жителей и, до 1989 года, отдельный пост от пограничной заставы «Иол» этого отряда. Переправа через реку Пяндж, удаленность от населенных пунктов и удобные пути передвижения – направление всегда было сложным, пограничники знают эту аббревиатуру – НВДНГ (направление вероятного движения нарушителей границы). После вывода советских войск из Афганистана возникла необходимость укрепления границы. Штат отряда был расширен и Саригоры получили статус заставы и номер 12. Белорус-могилевчанин Юрий Болматов участвовал в строительстве заставы, а потом стал на ней начальником. Многие солдаты были призваны из Белорусской ССР.
СССР распался, в Таджикистане началась гражданская война между сторонниками воссоединения с Афганистаном на основе радикального ислама и сторонниками светского и суверенного развития. Летом 1992 года военнослужащие-жители республик СНГ были отправлены домой. Из белорусов на заставе остался только старший техник заставы старшина сверхсрочной службы Сергей Сыч. Солдат-белорус продолжал служить с солдатом-москвичом, солдатом-уфимцем, солдатом-таджиком, чтобы защищать от потока наркотиков, оружия и бродяг-мигрантов каждый свою страну. А страна больше интересовалась переделом собственности. Дмитрий Дружинин из Москвы рассказывает: «Последняя зима заставы была очень трудной. Не было солярки, дров, угля и почти не было продуктов. Мука тоже кончалась и приходилось смешивать сорта, хлебушек был не фонтан, как ни старались наши пекари. На обеды шел сухпай, если охотники вернулись пустыми. Много наохотишься, если снегу по пояс? А однажды вместо продуктов прислали "Урал" с солью. Полную машину. Бортом закинули две бочки керосина и его мешали с маслом, чтобы дизель хоть как-то мог работать. По два часа в день, чтобы зарядить батареи для станций. Потом залезали в цистерну с остатками солярки и кружкой вычерпывали то, что там оставалось - в основном вода, насекомые и немного топлива. Отстаивали, процеживали пару раз и опять мешаем с керосином и маслом. На дрова разобрали нижний склад, который почти весь ушел на баню. В спальном отделении сложили печку, обложив металлическую буржуйку кирпичами. Но застава службу несла. Какое кому было до нас дело? Было ощущение, что про нас просто забыли... Понимаю, что для страны это были тяжелые времена, но оставить нас без снабжения вообще?»
Традиционно местное население относилось к пограничникам если не как к братьям, то как к добрым соседям – если в поселке свадьба, вся застава плов кушает. Вспоминает Юрий Болматов: «В крупных и дальних нарядах всегда с пограничниками было до 3-х проводников из местных жителей. На крупные праздники пограничники приглашали весь кишлак, накрывали достархан, были номера художественной самодеятельности и обязательные стрельбы для мужчин». В последние полгода местные все чаще на солдат смотрели с болью и сожалением – они всегда знают больше любого разведотдела, они знали, что скоро пограничники будут умирать.
Обстановка осложнилась, практически каждую ночь через Пяндж переправлялись группы талибов и боевиков таджикской оппозиции, соседние заставы постоянно подвергались обстрелам. Личный состав передвигался по заставе и даже спал с оружием, на усиление прибыла БМП 149 мотострелкового полка 201-й российской дивизии. Застава имела невыгодное тактическое расположение – плато между высот. В среднем, на ней находилось порядка 50 солдат и офицеров.
Утром, в 03.50, пес Дик забеспокоился и часовые заметили людей, идущих со стороны ущелья Карфекаш. По команде "К бою!" пограничники бросились на позиции. Заметив движение, духи методично стали расстреливать канцелярию, оружейную комнату, комнату связи, спальное помещение, ДОСы. На высотах они расположили 12 пулеметов, 4 безоткатных орудия, 5 установок НУРС, 2 миномета, около 30 ручных гранатометов. Продовольственные склады и склады арттехвооружения огнем отрезали от пограничников, чтобы потом разграбить. Находясь в невыгодном положении на местности, не имея возможности организовать оборону и пополнять боеприпасы, застава продержалась 11 часов. В последующем был сделан вывод, что вторжение осуществило свыше 250 военнослужащих 55-й пехотной дивизии регулярной армии Афганистана. Непосредственно командовал атакующими лидер исламской партии Афганистана Кари Хамидулло. Осуществлявший общее руководство вторжением командир дивизии Кази Кабир назвал операцию «Возмездие» – в знак мести за череду провалившихся накануне попыток прорваться в Таджикистан.
Резерв отряда – всего смогли собрать 41 человека - вышел на помощь осажденной заставе. На Иоле к ним присоединилось еще 32 пограничника из мотоманевренной группы и заставы, 18 солдат 201 мотострелковой дивизии. Но движение по горным дорогам затруднено, кроме того, велика была вероятность минирования дороги и засад. Бронетехника КНБ Таджикистана по приказу своего командования остановилась в 4 км от места боя. Погода не позволяла действовать пограничной авиации. Реально поддержать оборонявшихся пограничников не мог никто. После гибели начальника заставы, ст. лейтенанта Михаила Майборода, командование принял замполит лейтенант Андрей Мерзликин. Он и вывел остатки заставы – 18 бойцов - на Иол.
Застава совершила подвиг. Тот самый, из череды которых и рождается знаменитое: «Государственная Граница – священна и неприкосновенна». Именно вот такие, не разрекламированные, но самоотверженные подвиги остановили экспансию радикальных исламистов на южных рубежах СНГ. Особенно важно, что произошло это именно в те времена, когда входило в моду пренебрежительное выражение: «Эта страна». Для них всех эта страна была Родиной. И Сергей Сыч погиб в далеком Таджикистане – это не пустые слова – за то, чтобы в родной Беларуси не знали люди, что такое террор. И за то, чтобы сегодня такая же родная для него Россия стала все громче претендовать на возвращение былого величия.
Из отпуска Сергей должен был возвращаться 20 июля, но его отозвали в связи с обстановкой на неделю раньше. 12 числа он прибыл в отряд, успел переговорить по телефону с девушкой и с попутной машиной вечером того же дня был на заставе. Совпадение может показаться надуманным, но увы… Вообще же, Саригоры – застава удаленная, дорога из отряда обычно занимала 2-3 дня на перекладных. Судьба… Погиб он в первые минуты боя, когда под огнем бежал занимать предусмотренную боевым расчетом позицию. Сергей похоронен в родной Речице, где остались родители и усыновленная ими после гибели единственного сына девочка.
Простая судьба простого советского парня: родился 28 января 1971 года в г. Речица. Учился в школе, затем в техникуме, встречался с друзьями, строил планы на будущее. Пришло время, и в декабре 1989 года пошел исполнять конституционный долг. Срочную службу проходил в этом же пограничном отряде на погранзаставе «Шуроабад». Решение остаться на сверхсрочную пришло уже на заставе. Родителям ничего не говорил, как и не рассказывал ничего о трудностях и опасностях службы. Просто, когда все одногодки вернулись домой дембелями – он приехал старшиной-сверхсрочником. Мать возражала, отец сыну своего мнения не навязывал, а он ГОРДИЛСЯ статусом защитника Родины. В декабре 1993 года истекал срок контракта. Продлевать, вроде бы, не собирался – хотел доучиться в Буда-Кошелевском техникуме и работать механиком. Задумывался о собственной семье. В общем – обычная судьба, ничего особенного. За исключением такого же обыденного факта – делал все до конца. В том числе и защищал Родину.
Мне подробности подвига стали известны от гомельчанина мл. сержанта запаса Владимира Самборского. Из белорусов он уехал с заставы последним в декабре 1992 года. «Встретились» мы на сайте «Погранец» (www.pogranec.ru) , объединившем уже более 4000 человек, служащих, служивших или просто интересующихся погранвойсками. Можно рассуждать о неблагодарности человеческой памяти, которая лучше хранит радостные события. А можно – о людской совести, которая не позволяет забыть общую боль и кровь. Пограничники-саригорцы и сейчас поддерживают связь между собой, невзирая на разное время службы, разные национальности и разное гражданство. Им нечего делить – у них одна история, в ней кроме праздников и благополучного настоящего – долгий и трудный путь.
Вот стихи пограничника-саригорца Дмитрия из Уфы:
Я - Уфимец - встречал Москвича.
И кричал ему: "Чхели, бача".
Нас не понял случайный прохожий,
На таджиков-то мы не похожи.
Мы со словом "МАЧИ" будем пить.
Саригор - завещание жить.

Вечная память героям, павшим в бою за Родину:
Старший лейтенант Майборода Михаил; старшина Сыч Сергей; сержант Елизаров Владимир; сержант Кологреев Юрий; сержант Сущенко Сергей; рядовой Чащин Андрей; рядовой Колотыгин Сергей; рядовой Верёвкин Андрей; рядовой Никонов Дмитрий; рядовой Куликов Михаил; рядовой Петроченко Александр; рядовой Филькин Игорь; рядовой Борин Сергей; рядовой Улыбин Леонид; рядовой Умаров Назир; рядовой Магомаев Рабадан; рядовой Мухин Алексей; рядовой Джумаев Махмадулло; рядовой Хайрутдинов Асмитдин; рядовой Сайдуллоев Тимур; рядовой Каримов Азаматджон; рядовой Умаров Сохибджон. Экипаж БМП: сержант Кусюнбаев Айрат; рядовой Николашкин Николай; рядовой Халитов Разиф.--------------------------------------------------------------------------------
* «Чхели, бача!» – в вольном переводе: «Привет, пацан!»

[28 ОАЭ]

Вечная память ребятам!

[Синицын Дмитрий Николаевич]

Такая вот пограничная история...

[Николай Памирский]

Указом Президента Российской Федерации за

мужество и отвагу, проявленные при исполнении воинского
долга 13 июля 1993 года, награждены воины Московского пограничного отряда:



Борин С.Н. – рядовой – Герой Российской Федерации (посмертно)
Елизаров В.Ф.-сержант– Герой Российской Федерации (посмертно)
Мерзликин А.В.- лейтенант- Герой Российской Федерации
Сущенко С.А.- сержант- Герой Российской Федерации (посмертно)
Евланов С.А. – сержант - Герой Российской Федерации
Филькин И.В. –рядовой -Герой Российской Федерации (посмертно)

ОРДЕНОМ "ЗА ЛИЧНОЕ МУЖЕСТВО"

Аминец Данияр Сигитович — младший сержант;
Барбашов Виктор Юрьевич — рядовой;

Василенко Владимир Николаевич — младший сержант;

Веревкин Андрей Анатольевич - рядовой (посмертно);
Джумаев Махмадулло Садирович — рядовой (посмертно);
Доколонов Мирбако Шарифович — рядовой;
Каримов Азаматжон Назирханович — рядовой (посмертно);
Карнаев Николай Владимирович — рядовой;
Кологреев Юрий Владимирович — сержант (посмертно);
Колотыгин Сергей Александрович — рядовой (посмертно);
Кондрашихин Игорь Геннадьевич — старший лейтенант;
Куликов Михаил Геннадьевич — рядовой (посмертно);
Магомаев Рабадан Магомедович — рядовой (посмертно);
Майборода Михаил Викторович— лейтенант (посмертно);
Мерзликин Анатолий Викторович — младший сержант;
Мухин Алексей Константинович — рядовой (посмертно);
Никонов Дмитрий Леонидович — рядовой (посмертно);
Панькин Сергей Александрович — рядовой;
Петроченко Александр Владимирович — рядовой (посмертно);
Пономарев Дмитрий Владимирович — младший сержант;
Рева Николай Ефимович - подполковник;
Сайдуллоев Тимур Абдукодырович — рядовой (посмертно);
Симонов Сергей Александрович — рядовой;
Сыч Сергей Владимирович — старший сержант (посмертно);
Улыбин Леонид Владимирович — рядовой (посмертно);
Умаров Назир Гасратович — рядовой (посмертно);
Ураимов Саибжон Рахматжонович - рядовой (посмертно);
Хайрутдинов Аслетдин Самсотдинович — рядовой (посмертно);
Чащин Андрей Викторович — рядовой (посмертно).

МЕДАЛЬЮ "ЗА ОТВАГУ"

Азизов Шермухамад Раджабович — рядовой;
Аминов Азам Гуломович — рядовой;
Ахунов Ришат Харисович — младший сержант ;
Бобоев Лутфулло Сангинбоевич — рядовой;
Бобоходжаев Сайдуллоходжа Нурилоевич — рядовой;
Валиев Хуршед Сахарович — рядовой;
Дехканов Абдухабиб Хайбоевич — рядовой;
Нуров Алижон Ганиевич — рядовой;
Одинаев Фарход Бекназарович - рядовой;
Пухов Николай Михайлович — рядовой;
Рахимов Джурабек Саидходиевич — рядовой;
Сайдуллоев Файзуллохон Махмадхуджаевич --рядовой;
Хайтматов Хабибулло Аликулович — рядовой;
Хамроев Асломбек Авазович — рядовой;
Худайбердиев Илхомжон Халмурзаевич --рядовой;
Чигарев Роман Викторович — рядовой;
Шугуров Азимбай Гафурович — рядовой.

ЭКИПАЖ БМП

Кусюнбаев Айрат – сержант
Николашкин Николай – рядовой
Халитов Разиф – рядовой

Майборода Иван Викторович – брат начальника заставы

[Николай Памирский]

КАК ЭТО БЫЛО??? Вашему вниманию предлагается очерк старшего лейтенанта А.Федотова «Пылающая застава». Первый очерк о том бое.

В ТРИ часа ночи подполковник Василий Масюк устало откинулся в кресле, прочитав последние донесения с границы. На душе было тревожно — по данным разведки, прорыва боевиков следовало ожидать со дня на день, и,скорее всего, это опять случится на 11-й заставе... «Как, однако, сын вымахал за три года, пока не выделись, да и жена заметно похудела после госпиталя»,— подумал он вспомнив, как накануне днем встретил их и расцеловал у вертолета, под крутящимися еще лопастями. Дочка осталась у родных, в Ватутине, в Черкасской области... «Ничего, мы, шахтеры,— народ крепкий, выдюжим и не такое. Главное, чтобы все были живы и здоровы...» — с этой мыслью он встал и задернул на стене шторку секретной карты участка охраны границы.

Пронзительный телефонный звонок застал Масюка за привычным ночным ужином.
— Тебя,— с беспокойством сказала жена, передавая трубку.— Что-то, по-моему, случилось...
Он глянул на часы — три тридцать. Майор Ильдус Хуснулин, офицер оперативного отдела штаба, доложил, что группа афганских боевиков на участке одиннадцатой готовится к нападению и уже где-то на ее подступах. Начальник штаба подполковник Валерий Стратонов, находящийся на этом участке, им, Хуснулиным, предупрежден о возможной атаке душманов …
«Возможно ли столько раз на протяжении почти полутора месяцев штурмовать одну и ту же заставу, зная, что пограничники начеку?.. Нет, здесь что-то не так. Надо еше раз прозвонить на 12-ю, Майбороде. Пусть тоже сидит в своем опорном на стреме»,— решил Масюк, поспешно направляясь в штаб. Но проводная связь почему-то молчала, а станция отвечала лишь сухим потрескиванннннием в радиоэфире...
В 4 часа 15 минут с 13-й заставы, что на хребте Иол, поступило короткое сообщение о начале массированного обстрела соседней, двенадцатой заставы, расположенной на нижнем плато. Отряд был поднят по команде «Тревога».

«МИ-8» с ходу взял крутой вираж и лег курсом на Иол. К иллюминаторам приникли кино- и фотокамеры российских и иностранных репортеров: снимали горный ландшафт с высоты птичьего полета.
— Подлетаем к 12-й,— крикнул командир вертолета майор Виктор Алексеенок в распахнутую дверь кабины.
Внизу — кирпичные развалины, пятна выжженной земли. Это все, что осталось от 12-й заставы после сражения, разыгравшегося 13 июля...
К приземлившемуся вертолету бежал крепкий высокий офицер в десантном камуфляже с полным патронным и гранатным «лифчиком» и укороченным автоматом в руках.
— Подполковник Рулев. Комендант Шуроабадского участка,— представился он. Николай Рулевприбыл сюда, на 12-ю, вместе с резервом, который пробивался с боем.
Поднимаясь по извилистой дорожке к заставе, мы видим повсюду следы еще не остывшего боя. В знойном мареве — запах тлеющего дерева как после сильного пожарища, кругом — кучи стреляных гильз и пустых коробок от автоматического гранатомета, чеки гранат, простреленные автоматные подсумки и фляги... Здесь, как когда-то в 41-м, как львы дрались российские пограничники, еше раз показав всему миру образец воинской стойкости и отваги.
Из пояснительной записки начальника 117-го пограничного отряда: «11 .07.93. на заставе Саригорского направления начальником отряда была поставлена задача начальнику заставы по организации охраны границы из непосредственной обороны (в опорном пункте) . 12.07. эта задача ему была уточнена по телефону комендантом пограничного участка. В этот же день в 15 часов начальник отряда лично дополнительно информировал начальника заставы о возможном нападении на заставу, по имеющимся разведданным... »
10 июля для лейтенанта Михаила Майбороды был знаменательный день. Ему «стукнуло» 25 — юбилей. Из дома, с подвернувшейся летной оказией, пришло поздравительное письмо от отца,матери и младшего братишки Ильи. Средний брат, Иван, вот уже два месяца гостил на его заставе. Не захотел парнишка призываться в национальную армию Казахстана, решил служить вместе с Михаилом... Родители перечить не стали, да и не в их привычке навязывать сыновьям свою волю. Когда он, Михаил, после выпускных экзаменов в СПТУ объявил о желании поступать в Голицынское погранучилище,
они сразу согласились. Военная служба, что ни говори, дисциплинирует человека, заставляет быть ответственным за свои поступки, а будущего офицера-воспитателя и подавно.
В первой офицерской аттестации на лейтенанта Майбороду были такие строки: «К исполнению своих служебных обязанностей относится добросовестно.В работе проявляет инициативу и самостоятельность.В достижении цели настойчив. Требователен к себе и подчиненным...» Еще курсантом Майборода увлекся альпинизмом. Ездили командой от
училища на ежегодные соревнования в Крым, на остроконечные пики Памира и брали там призовые места. Когда же встал насущный вопрос: «Куда ехать служить?» — кол****ий не было. Туда, где есть риск и горы,— значит, Таджикистан, тем более, что и отец с матерью живут по соседству — в Алма-Ате.
Офицерскую службу он начал в Московском погранотряде в должности заместителя начальника 16-й заставы по работе с личным составом. Командир не ошибся, послав его на один из напряженных участков границы. Толковый, сдержанный офицер проявил себя с первых же дней. К примеру, здраво рассудил по-хозяйски что в солдатском рационе необходимы овощи и зелень. А где их взять — у местных жителей?
У заставы разбили несколько грядок, благо, внизу пробегала горная речушка. Через некоторое время солдаты собирали со своего огорода перец. кабачки, картошку,. Такой же огород Майборода устроил и на 12-й, куда спустя год был назначен начальником.
По его инициативе вырыли бассейн, чтобы спасаться от «белого солнца пустыни». Парились в отстроенной своими руками сауне. Он наладил дружеские отношения со старейшинами близлежащего кишлака Саригоры. Те в благодарность за доброту и понимание (иногда приходили на заставу за соляркой или с просьбами помочь вырыть колодцы) приносили пограничникам хлебные лепешки и фрукты, приглашали на шашлыки.

Вместе с нарядами Майборода поднимался по отвесным вершинам, уходил на фланги заставы — досконально изучал порученный участок границы. Солдаты и сержанты уважали его, был он, как говорится, душой коллектива. С его легкой руки стало традицией день рождения ребят отмечать... купанием "новорожденного" в бассейне. Но и требовал строго, людей ценил прежде всего за их отношение к службе. Словом, застава жила одной семьей, где глава — офицер, не намного старше (всего-то на пять лет) своих подчиненных.
Под стать начальнику был и его заместитель, лейтенант Андрей Мерзликин, прибывший на заставу из Северо-Восточного погранокруга. Неуемный характер, тяга к романтике тревожных будней не давали ему покоя, пока не удовлетворили просьбу направить на таджикско-афганскую границу. Вместе с Майбородой Мерзликин начал с того, что научил людей владеть всем имеющимся на заставе стрелковым оружием, брать штурмом ближние сопки. Офицер знал: горная выучка и боевое мастерство пригодятся пограничникам. Тем более, что еще свеж был в памяти бой 29 мая, когда пограничники-
почти шесть часов держали оборону от наседавших душманов.
До событий 13 июля застава жила непривычным распорядком: наряды не выходили на охрану границы, все были сосредоточены на заставе и несли службу в опорном пункте.
Это были тревожные дни. Соседние заставы то и дело подвергались обстрелам и вооруженным нападениям со стороны боевиков и афганских моджахедов, прорвавшихся в тыл. Их переправа через Пяндж осуществлялась практически каждую ночь, особенно на стыке 11-й и 12-й застав, где река бежит в узком русле — «мертвая зона» охраны границы…...
Людей на заставах хватало только на организацию обороны, да и техническое оснащение оставляло желать лучшего. К примеру, портативные японские радиостанции, которые на вооружении у афганцев, работают в диапазоне до 110 километров, а наши, « «Айва», — до 10 — 12. Какая уж тут связь » между заставами, если расстояние зачастую превышает 20 километров...
В день рождения Майбороде позвонил Масюк и сердечно поздравил, пожелал мужества, стойкости, здоровья. Начальник отряда отметил также, что по итогам полугодия 12-я застава заняла в отряде первое место. Он приказал усилить наблюдение за подступами к заставе, проверить исправность работы всех средств связи, наличие оружия ибоеприпасов. Не исключена, мол, провокация.
Майборода, казалось, предусмотрел все. В ту ночь он проверил пост наблюдения на вышке, выставил охранение из шести часовых в опорном пункте и только тогда ушел отдыхать в ДОС — дом офицерского состава. К нему вскоре присоединились
Мерзликин и старший техник заставы старший сержант сверхсрочной службы Сергей Сыч, чьи койки стояли в смежной комнате.
Личный состав тоже отдыхал: кто-то уже видел второй сон, но многие еще сидели в "ленинке" у телевизора. Не спалось рядовому Разифу Халитову — наводчику-оператору, вернувшемуся на заставу в полночь после дежурства. Здесь его ожидали друзья по экипажу — сержант Айрат Кусюнбаев — командир БМП и второй наводчик-оператор Рядовой Николай Николашкин. Экипаж накануне пригнал свою машину из Куляба, из 149-го мотострелкового российского полка - усиление от 201-й дивизии. Они неторопливо обменивались впечатлениями прошедшего дня, намечали, в каком месте завтра им
следует оборудовать скрытую позицию для «бээмпэшки».
За окнами стояла по-южному темная безлунная ночь.
К заставе душманы приближались в полной тишине Многие сняли кроссовки, карабкались по сыпучим склонам босиком. К тому же речка, бегущая по ущелью, заглушала все остальные звуки. В операции приняло участие 14 групп общей численностью до 250 человек Ее непосредственным руководителем был лидер исламской партии Афганистана Кари Хамидулло. Общее руководство осуществлял сам командир 55-й пехотной дивизии МО ИРА Кази Кабир…..
Да, именно он неоднократно корректировал огонь моджахедов по 11-й заставе «Баг», именно он рассыпался в любезностях и клялся в вечной дружбе российским пограничникам на встречах представителей обеих сторон. Кстати, его доверенное лицо, некто Х., незадолго до описываемых событий встречался на заставе с Майбородой, которому предложил договориться о совместной охране границы... Тогда как по имевшимся в штабе отряда сведениям в течение месяца в кишлак Хаузи-Шох, что в 18 километрах в тылу заставы, моджахеды потихоньку гоняли груженые караваны ишаков. Всего около 100 животных, каждое из которых несло груз до 80 кэгэ...
На скалистых гребнях Турга - -господствующие высоты над заставой с фронтальной стороны — постоянно сидели наблюдатели, передававшие друг другу по фиксированным радиочастотам сведения о действиях пограничников на территории заставы...
В этом же кишлаке, на таджикской стороне, у них была позиция под безоткатное орудие. Там не один раз появлялся афганский полевой командир Шабоз -правая рука командира вооруженной группы «смертников» Камаредина. Последние были замечены в Хаузи-Шох за неделю до штурма заставы...
За три дня до нападения жители Саригор были предупреждены Кабиром о готовящейся акции «Возмездие» за прошлые неудачи. Женщинам предложили оставаться в домах, чтобы готовить пищу верным слугам Аллаха. Их уверяли в полной безопасности, но кишлачники, которых всего-то не более ста человек, забрав самое необходимое, за четыре часа до начала акции тихо покинули свои дома и ушли незаметно в горы...
Вокруг заставы, в черных горах, уже практически сомкнулось кольцо окружения. Единственный путь, по которому могло подойти к пограничникам подкрепление,— дорога, огибающая Саригоры и ведущая низом к заставе, была заминирована. На вершинах гор душманы установили 12 пулеметов, 4 безоткатных орудия, 5 установок реактивных снарядов, 2 миномета, до 30 ручных гранатометов... Десятки пар глаз вели за заставой непрерывное наблюдение, за каждым из сорока пяти ее защитников.
Дежурный по заставе рядовой Сергей Панькин только что вышел от лейтенанта Майбороды, получив «добро» на отдых после проверки службы часовых. Бевик по «видику» закончился, дизель заглушили. За обьемистой бочкой для воды, закрепленной горизонтально на земле, на левом фланге опорного пункта несли службу рядовые Садулло Бобоходжаев, Азашатжан Каримов и сержант Владимир Елизаров. В центре и ближе к правому флангу обороны — рядовые Рабадан Магомаев, Сергей Симонов и Азам Аминов.
Вдруг Магомаев насторожился:
— Смотри, Сергей,— толкнул в бок Симонова, — под системой кто-то копошится.
Решили подойти поближе.
— «Духи»! Быстро дуй на заставу, объявляй тревогу!.. — срывающимся голосом проговорил Симонов.
Нападавшие, как только поняли, что их обнаружили, открыли ураганный огонь из всех видов оружия.
— Кбою! — выдохнул Панькин и бросился открывать «оружейку». Но туда и в спальное помещение уже влетели первые реактивные снаряды... Дым, пороховая гарь, начавшийся пожар — все смешалось воедино, пока пограничники расхватывали из пирамид оружие и боеприпасы. Магазины к автоматам были пусты, их накануне приказали разрядить, а патроны воткнуть в отверстия деревянных колодок... Иван Майборода вместе с сержантом Сергеем Балановым выбили стекла в окнах казармы и первыми выпрыгнули наружу. Все за ними ринулись в опорный пункт. Послышались вскрики раненых...
Застава вступила в бой. Кучно ложились во дворе артиллерийские снаряды. Вот уже загорелся склад АТВ — сейчас рванут боеприпасы... Со зловещим шипением падали 82-миллиметровые мины у крыльца казармы истоловой. Сержант Юрий Кологреев, командир отделения связистов, ворвался на узел связи. Там уже находился рядовой Роман Чигарев.
— Передай в отряд, срочно! На нас напали, держим бой! — крикнул Кологреев своему подчиненному. Но слова приказа потонули в грохоте разорвавшегося «эрэса», угодившего прямо в корпус станции... Да и связи-то давно уже не было: последний раз по проводной выходили на мотомангруппу, на Иол, в 2 часа., «Духи» перерезали ее.
Кологреев строчил из пулемета, защищая свой объект — узел связи, пока рядом с ним не разорвались три «эргздэшки». Ему оторвало осколками руку и ногу...
Старшина заставы младший сержант сверхсрочной службы Ренат Ахунов, услышав первые очереди, выскочил из казармы и побелел к ДОСУ, чтобы взять свой автомат с подсумком и разбудить Сыча, крепко спящего после двух бессонных ночей, когда нужно было отремонтировать заставской «ГАЗ-66» для поездки в Куляб...
Боевые расчеты занимали свои позиции. Противника они вздели смутно. «Духи» были одеты во все темное, чтобы слиться с ночью. Мерзликин выбежавший из дома после первых выстрелов с Майбородой и Сычом, на мгновение опешил: со всех сторон неслись гортанные пронзительные крики — «Аллах акбар!» (Аллах велик!). Так афганские моджахеды поднимаются в атаку...

От ржаного поля по заставе начал бить пулемет. Мерзликин из подствольного гранатомёта загасил его. Майборода тем временем, стрелял по душманам из СПГ — станково-противотанкового гранатомета. Рядом с ним взорвались подряд две гранаты, тяжело ранив осколками в позвоночник. И буквально следом — еще очередь из автомата, прямо в грудь. Его стащили в окоп, наскоро перевязали. Он пытался продолжать командовать боем, но с каждой секундой ему становилось труднее дышать...
— ...Я тяжело ранен, веду бой, принимай командование на себя, — едва слышно смог передать он по рации на левый фланг обороны Мерзликину. До конца с ним в окопе оставался рядовой Михаил Куликов. Патроны таяли на глазах. Отшвырнув разбитый пулями автоматический гранатомет, Куликов выскочил из окопа на бруствер. В отчаянном боевом запале рванул на себе майку.
— Что стоишь,— крикнул подскочившему «духу»,— стреляй, сволочь, в грудь! — Очередь в упор наискосок прошила его...
Командование заставой принял Мерзликин. Ситуация складывалась критическая.
К утру пограничники уже имели большие потери.
Геройски погиб пулеметчик рядовой Сергей Борин. Много трупов моджахедов было разбросало в секторе его огня. Трижды бандиты, озверев от ярости, забрасывали отважного пограничника гранатами. Казалось, всё,, конец...-Но снова весь израненный, Борин меткими очередями заставлял их вжиматься в землю. И лишь когда прямым попаданием граната разорвала на части героя на глазах товарищей «духи» воспрянули... Похожий подвиг повторил на другом участке обороны рядовой Игорь Филькин. Когда кончились патроны, его, тоже трижды подорванного, но не сдавшегося, нападавшие расстреляли в упор, выпустив, уже в мертвого, два магазина...
Не успели добежать до своей БМП мотострелки. Боевая машина хорошо просматривалась с господствующих высот, на нее были нацелены переносные реактивные комплексы. Когда мотострелки бросились к машине, сосредоточенным огнем нападавшим удалось ее поджечь. Экипаж отстреливался и не давал возможности приблизиться к горящей БМП. Когда душманы подобрались совсем близко, Кусюнбаев, Николашкин и Халитов стали бросать гранаты. Пуля снайпера попала Халитову в голову. Выстрелами из РПГ двух оставшихся бесстрашных бойцов раскидало в разные стороны... Но боевикам так и не удалось захватить БМП. От бочки сюда смог доползти под плотным огнем раненый Елизаров. Автоматным огнем он в который раз сдерживал натиск бандитов. Патроны кончались... Вот-вот раздастся взрыв боезапаса в горящей машине. Елизаров по ходам сообщения пробрался на питомник, где, безудержно лая и скуля, метались в вольерах овчарки — даже в минуты опасности инструктор службы собак не забыл о своих четвероногих подопечных. Отстреливаясь до последнею патрона, здесь он принял от вражьих рук мученическую смерть. Тяжело раненного пограничника окружили пятеро душманов. В бессилъной злобе они расстреляли его в упор, а затем взмахом длинного кинжала у еще живого отсекли голову, которую тут же бросили в вольер...

Сержант Евланов, расставшись с Иваном Майбородой, оборонялся на позиции за казармой. Он не видел, откуда стреляли— кругом свистели пули, рвались мины и снаряды. Один за другим падали и не вставали больше его товарищи... Одно только жило в его душе — отомстить, уничтожить «духов» как можно больше. Позади себя, от заставы, он услышал по громкоговорителю четкую русскую речь: «Русские, сдавайтесь. Убирайтесь вон, это наша земля. Вам все равно здесь придет конец!»
В окопчике между ДОСом и казармой их собралось человек шесть-семь. Оборванные, истекающие кровью... По двое несколько раз сбегали вниз к ручью и обратно, простреливая кусты — готовили себе таким образом путь к отступлению... После второй ходки, вернувшись в окоп, Евланов увидел среди горстки бойцов Мерзликина, обхватившего обеими руками голову — контузия. Как мог на пальцах сержант объяснил лейтенанту: сейчас, мол, кину гранату— ложитесь. Метким броском он уничтожил пулеметный расчет противника, очередью изпулемета снял двух наблюдателей-корректировщиков огня с ближней сопки...
Рядовой Николай Пухов с Иваном Майбородой оборонялись на позиции опорного пункта за бочкой. Пухов из автомата бил по пулемету противника у ворот заставы. Иван также уверенно пускал короткие очереди изавтомата в полный рост идущих боевиков.
Вот упал как подкошенный один, потом второй„, Раздался оглушительный взрыв:выстрел из РПГ насквозь прошил металлическую емкость. Неподалеку от них оборонялся Панькин.

— Смотрите, хлопцы,— указал он на заставской флагшток,— «духи» флаг наш снимают!.. Переместили свой огонь туда.

Осколками гранаты был ранен в ноги и руку рядовой Хуршет Валиев — пулеметчик.
Сидевшего с ним в одном окопе рядового Саибжона Ураимова достала с Турга пуля снайпера... Причем афганские снайперы стреляли настолько мастерски, что сбивали мушки на автоматных стволах, случайно выставленных из окопов... Забросали гранатами рядового Махмадулло Джумаева. Отважно дрался санинструктор сержант Сергей Сущенко. Гранатами он закидал обступивших его врагов и сам подорвал себя вместе с ними последней...
Сплошной дым навис над заставой, зажатой с трех сторон горами. Практически до фундамента была разбита казарма и дом начальника заставы. Горела земля...
Непрерывный бой продолжался уже седьмой час. Пограничники ждали помощи. Ведь прилетал-таки вертолет-разведчик, они слышали его рокот. Обороняться уже было практически нечем — заканчивались патроны и гранаты. Все, кто еше оставался в живых, были ранены или контужены. В какой-то момент Мерзликин вспомнил, что дома под кроватью должен быть еше один цинк с патронами. Но как туда добраться? Ведь снайперы даже здесь, в окопе, что называется, головы не дают поднять. А о доме напоминал лишь оставшийся остов... Попробовать все же надо. Хотел было сам рвануть, да подчиненные в один голос — не надо, товарищ лейтенант. Если с вами что, мол, случится, тогда и нам всем конец...
За патронами пополз рядовой Мирбако Додиколонов. На обратном пути, когда, низко пригибаясь, бежал с прижатым к груди цинком в окоп (нашел-таки!), пуля снайпера угодила ему в лопатку. Но Додик, как ласково прозвали его товарищи, сумел доползти до своих. Это было спасением для тех, кто еще жил и надеялся. У валявшегося на позиции «духа» взяли гранату «эфку», отстегнули штык-нож и вскрыли им цинк. Поделив патроны, Мерзликин понял, что удерживать заставу горстка его подчиненных больше не может. Патроны на исходе, почти все ранены, а помощь, на которую он так уповал и о которой все время говорил пограничникам, не шла. Мерзликин начал догадываться почему. С той стороны куда не однажды бросали с надеждой взгляд пограничники, долетали отзвуки боя. Помощь рядом, но подойти не может...
Он собрал оставшихся в живых. Всего, вместе с ним, — 18. Объяснил: будем пробиваться группами по 2 — 3 человека, остальные — в прикрытии. Одним из последних родной клочок земли, обильно политой кровью товарищей, покидал Евланов, прикрывавший отход. Осколок разорвавшегося снаряда насквозь пробил левую сторону его груди, чуть-чуть не задев сердце. Его подхватили под руки и потащили вниз по направлению к старой заброшенной мельнице, где протекал ручей под заставой. За ними увязалась откуда ни возьмись овчарка Дик.
Пройдя низом, по расселине, пограничники вдруг заметили, что Дик напрягся, как струна, и неотрывно смотрит в одну точку. «Засада!» — мелькнула у всех догадка. Со всех стволов они ударили по кустам... Когда подошли ближе, увидели распростертое тело афганского пулеметчика...
Старшина заставы Ренат Ахунов и инструктор минно-розыскной службы собак сержант Дмитрий Пономарев продолжали вести автоматный огонь из окопа в сторону речки до тех пор, пока не заметили, как по заставе, весело переговариваясь, разгуливают «духи». Временами раздавались короткие очереди и взрывы ручных гранат. «Надо попытаться незаметно уйти»,— решил Ахунов.
Как только они приподнялись из окопа, по ним открыли бешеную стрельбу из автоматов. Сильным рывком они кубарем выкатились из окопа. Стреляя на ходу, прикрывая друг друг друга, они отошли в расселину перед мельницей. В ней они провели почти сутки. С рассветом начали подниматься к Иолу. Между первым и вторым плато увидели взорванный накладным зарядом столб,— здесь проходила линия связи с 13-й заставой...
По пути им встретились три душмана, которые сразу же, открыв огонь, Ранили Пономарева. Пограничники залегли.
— Солдат, выходи, никто стрелять не будет! — кричали им моджахеды. Одеты они были в трехцветную пакистанскую полевую форму, на головах — треугольные шапки, на лбу — темные повязки.
«Черные аисты»,— подумал Ахунов. У них были какие-то бешеные глаза, навыкате, когда снова открыли бесприцельную стрельбу по пограничникам. Старшина решил уходить в пещеру, так как Пономареву стало совсем плохо: отказала правая рука.
На следующий день они услышали шум вертолетов, кое-как вылезли на четвереньках из пещеры. Ахунов стал размахивать нательной рубашкой, но их не заметили.
Посоветовавшись, решили ползти... на заставу, в надежде, что там уже наши.

****
Сразу же после нападения на 12-ю из отряда вышла группа поддержки. Подполковник Масюк дал команду авиаторам на поднятие в воздух вертолетов. В них погрузили весь оставшийся в отряде резерввсего сорок один боец. В направлении Иола, где находится 13-я застава, выдвинулась бронеколонна. Отрядная техника, прошедшая Афган, теперь в который раз шла на помощь «шурави»...
В начале девятого утра резерв прибыл на Иол. К его приходу капитан Александр Затологин — замкоменданта Шуроабада наскреб в мотомангруппе и с 13-й заставы еще 32 человека на двух «бэтээрах». Всего вышло 73. В это же время туда из Куляба подошла группа поддержки — 18 человек 201-й мотострелковой дивизии во главе с замкомандира полка подполковником Сергеем Марченко. Их сопровождала самоходная зенитная установка «Шилка». Начали медленно спускаться по единственной дороге, ведущей через кишлак Саригоры, на 12-ю заставу...

Опасения Масюка оправдались: моджахеды заминировали дорогу. Офицер инженерного отдела подполковник Николай Рева вместе с сержантом-сверхсрочником Владимиром Василенко спрыгнули с брони головной машины. Горное эхо множило звуки боя на заставе.
Казалось, что там, невдалеке, за очередной возвышенностью, сущий ад. По ним тоже начали бить из минометов с Турга. И вот так, под огнем, исследуя каждый метр дороги железным щупом, они шли вперед. Василенко извлекал из каменистой земли одну за другой мины, закопанные боевиками в хаотичном порядке. Собака с наступлением жары потеряла нюх, поэтому саперу пришлось полагаться на собственное чутье...
Следующий отрезок пути очищал старший лейтенант Игорь Кондрашихин — командир инженерно-саперного взвода. Пройдя на БТРе вперед всех боевых машин километра на полтора, он обнаружил еще несколько мин более совершенной конструкции. Шли осторожно, до крови покусывая губы, до боли в висках вслушиваясь в звуки пульсирующего невда
леке боя.
И здесь, когда выяснилось, что дорога нашпигована минами, экипажи танка и БТРа, принадлежащие силам Комитета Национальной безопасности Таджикистана, наотрез отказались идти дальше. Объяснения тут же нашлись: пушку заклинило, солярка на исходе... До 12-й заставы оставалось чуть более четырех километров, когда в эфире прозвучала команда командиру танка: «Офицер-10, никуда не двигаться». С Иола пропылил «уазик» от комбрига, за которым развернулись и пошли обратно бронемашины, так и не сделав ни одного выстрела по противнику…
Силы обороны гвардейцев, замыкавшие колонну резерва, как только тот напоролся на засаду, тоже вернулись на Иол.
Между вторым и первым плато, в низинке, неожиданно по бронегруппе ударил вражеский пулемет, дважды рявкнул РПГ. На броню полился свинцовый дождь…. С ходу, повернув башни боевых машин, ударили по боевикам из пушек и крупнокалиберного пулемета. Около двадцати трупов афганцев остались валяться в придорожной пыли….
Трудно сейчас объяснитъ, почему бандиты не стали преследовать отходившую с заставы группу пограничников. И нелегко было сдержать нашим бойцам слёзы, когда они вышли к своим.
— Товарищ подполковник, личный состав 12-й заставы в составе 18 человек вышел из боя. Начальник заставы лейтенант Майборода убит, - доложил Масюку, пошатываясь, контуженный Мерзликин….
К 15 часам две группы под командованием капитанов Василия Басманова и Сергея Зайцева заняли высоту 17.76 над кишлаком Саригоры, уничтожив последний пулемётный расчет выдвинутого противником заслона.
По словам командира экскадрильи «Ми-8» майора Виктора Алексеенка, огневая поддержка бронерезерва с воздуха осуществлялась семь раз. В парах работали восемь «вертушек». Из отряда они вылетели в 6 часов утра. Выбросив десант на Иоле, вертолёты пошли вдоль Пянджа до ращелины Вори, где нанесли массированный ракетно-бомбовый удар по скоплениям боевиков. Отработав там, сделали несколько заходов на скалистые гребни Турга, где размещались позиции безоткатных орудий и боевой машины моджахедов. Корректировал огонь вертолётчиков сам Масюк, находившийся в это время на Иоле. Первая задача ими была успешно выполнена: реактивные и артиллерийские установки противника уничтожены.
Масюку в бинокль была хорошо видна пылающая внизу застава. Языки пламени лизали разрушенные до основания кирпичные строения... По территории заставы не спеша передвигались фигуры душманов. Они сносили в кузов заставской машины автоматы.
— Федорыч,— обратился Масюк к подполковнику Марченко,— бей по заставе прямой наводкой. Не дай им, гадам, вывезти наше оружие.
Ухнули пушки танков. Разорвали воздух очереди счетверенных пулеметов «Шилки»... Даже невооруженным глазом было видно, как ложившиеся снаряды вздыбили землю вокруг заставы. Моджахеды заметались. Поняв, что вывезти ничего не удастся, они подожгли автомобиль. «Духи», нагруженные захваченным оружием, отстреливались, уходили на Карфекаш — в ущелье, откуда накануне выползали к заставе. Показались вертолёты, пополнившие на Иоле свой боезапас. Стрелы НУРСов огненным смерчем разили отступающих, оставляя на ржаном поле и пологих скатах сопок горевшие трупы…. Бой закончился.
Бронетехника встала за ограждением заставы, не заходя на ее территорию. «Не исключены «сюрпризы»,— одновременно подумалось Масюку и Марченко. Их командирское чутье не подвело. Первыми вошедшие саперы заметили гранаты «Ф-1» на растяжках. Тут и там на земле были разбросаны разорванные упаковки одноразовых шприцов,пачки афганских денег. Валялись приборы ночного видения. Много иностранного стрелкового оружия — автоматы и гранатометы югославского, румынского, китайскогопроизводства. Ну и, конечно же,— трупы, трупы...

Поднявшись на позицию опорного пункта, Масюк увидел страшную картину боя. В своемкомандирском окопчике, склонив голову на бруствер, лицом вниз лежал Майборода.
На его плече — убитый пограничник. Оба со множественными осколочными и пулевыми ранами. В окопах, на склонах, по территории — повсюду тела погибших героев 12-й заставы... Изувеченные до неузнаваемости лица, у многих выколоты глаза, оторваны руки и ноги, вспороты животы, вырезано сердце... Все они были похожи (да простит читатель такое сравнение) на обугленные манекены. На кистях вывернутых рук некоторых — глубокие следы от веревок, и с головы до ног содрана кожа... У других был сильно обуглен низ живота — следы пыток над кострами. Всего наших ребят погибло — 25, а трупов бандитов на различных участках обороны заставы насчитали около сорока.

Вдруг маленький пушистый комочек выкатился под ноги Масюку — щенок, живой!...
Подполковник прижался влажной щекой к доверчивойживотине: «Назову его Саригором, в память о расстрелянной заставе. Сыну подарю».Держа на руках раненого Пономарева, на заставу прибрел Ахунов... Прямо на взлетке Пономареву поставили капельницу — большая потеря крови. Убитых и раненых погрузили в два «борта» и отправили в отряд. 16- го нашелся без вести пропавший рядовой Виктор Борбашов. Раненный, он находился неподалеку в пещере.

*******


Начальник медпункта старший лейтенант Фаиз Халитов, фельдшеры прапорщик Наталья Жданова и старший сержант Дмитрий Афонин по рации получили от начальника отрядакоманду: «Встречайте потери..» Сколько? Кого!.. Примчались на взлетку.
Разложили 20 носилок ждали... Показался «борт». Когда колеса коснулись металлического полотна, открылся люк. Оттуда показался сначала Евланов. Вышел сам, пошатываясь, прижимая руку к простреленной груди... упал. Всем раненым тут же, на поле, оказали первую медпомощь. Собрали носилки с радостью от того, что это все же были не потери...
Но ненадолго. Еще раз сорвались около полудня, когда позвонили с Иола и известили: «Принимайте «холодных»... Заранее они подготовили клеенчатые бирочки с фамилиями на всех пограничников, исключая раненых...
Второй «борт» сел тяжело. Выключенные двигатели заглушились практически сразу. Из-под еще неоткрытой двери капала кровь...
Опознать кто есть кто было трудно. Обгоревшие, без глаз, кастрированные, задушенные удавками... Страшно.
На пробитой груди рядового Александра Петроченко под полусгоревшей курткой лежала стопка пропеченных кровью неотправленных домой писем.
У всех погибших на руках тикали часы. Время неумолимо шло вперед.
«Черный тюльпан» грузно взмыв в голубые просторы бездонного неба... Сделав два круга над над над отрядом и покачав на прощание крыльями, самолет с «грузом-200» взял курс на Душанбе. Оттуда героев развезли по городам и весям некогда единой державы...

[Morpeh]

Ком... в горле.......................

[Николай Памирский]

Москва. Кремль. 8 октября 1993 года. Три часа дня. Под барабанную дробь во Владимирский зал Большого Кремлёвского дворца входит Президент России Борис Николаевич Ельцин….

Так начиналась торжественная церемония вручения государственных наград пограничникам Московского отряда, проявившим героизм и мужество при выполнении служебного долга 13 июля 1993 года.
В тот день награды получили: старший лейтенант Андрей Мерзликин и сержант Сергей Евланов удостоены звания Героя Российской Федерации. Подполковник
Николай Рева, старший лейтенант Игорь Кондрашихин, младший сержант сверхсрочной службы Владимир Василенко, младшие сержанты
Данияр Аминец, Анатолий Мерзликин, Дмитрий Пономарев, рядовые
Мирбако Доколонов, Николай Карнаев, Сергей Панькин, Сергей Симонов,
Виктор Барбашов стали кавалерами ордена «За личное мужество».
Высшими своими наградами отметила Родина героев-пограничников, выдержавших тяжкий неравный бой с таджикскими боевиками и афганскими моджахедами, коварно напавшими па пограничную заставу.
В тот теплый октябрьский день в Кремле среди награжденных недоставало двадцати пяти ребят, которые отдали свои юные жизни, защищая границу.
Минутой молчания предложил почтить память павших Президент, отдавая последний долг мужественным сынам Отчизны.
Выступая перед началом процедуры вручения наград, Борис Николаевич Ельцин подчеркнул, что каждый из присутствующих во Владимирском зале в сложных условиях проявил самые прекрасные черты характера, высокие патриотические, гражданские и профессиональные качества, сказал, что России — великая
держава прежде всего потому, что российская земля щедра на таких мужественных людей, способных в решающий момент на героические действия. Он тепло поблагодарил всех пограничников за самоотверженную службу, отметил, что благодаря их усилиям рубежи Отечества находятся под надежной защитой.
Первому среди присутствующих Золотая Звезда Героя Российской
Федерации была вручена сержанту Сергею Евланову. Под ослепительными вспышками блицев фоторепортеров Президент собственноручно приколол к кителю пограничника этот знак особого отличия. Следующим поднялся с кресла в зале старший лейтенант Андрей Мерзликин...
Зал рукоплескал мужественным воинам, чей подвиг хорошо известен
всей стране. В те жаркие дни прошедшего лета подробности боя на 12-й
заставе были опубликованы практически во всех центральных газетах, репортажи о событиях на таджикско-афганской границе несколько дней не сходили с телеэкранов.
Завершилась церемония награждения фотографированием на память.
Героев-пограничников поздравил Командующий Пограничными войсками Российской Федерации генерал-полковник Андрей Иванович Николаев.

[Николай Памирский]

[Николай Памирский]

Сержант СУЩЕНКО

Сергей Александрович,

1973 года рождения, русский,

Уроженец города Далматово Курганской области,

Герой Российской Федерации.

Погиб 13 июля 1993 года на заставе «Саригоры».

КУРГАНСКАЯ область. Город Далматово. Этот небольшой районный центр седого Урала можно обойти буквально за час. Именно в таких провинциальных городках еще остался тот русский дух, то осознание себя частичкой великого народа, которого
нам порою так не хватает. Да, обойти можно за час, но не понять, не проникнуться той атмосферой обычаев, нравов, теплоты сердец, передаваемой далматовцами из поколения в поколение. Судя по всему, для этого нужны годы. А может, здесь просто нужно родиться и жить...
Как-то не пробралось до сих пор в Далматово бутылочно-шмоточное разноцветье коммерческих лотков и палаток. Не отирается возле них нечесано-волосатая молодая поросль в крутых кожаных куртках. Не увидишь и барахолок. Их здесь попросту нет. В сердце оружейной кузницы России люди привыкли работать, а не унижать друг друга нечистоплотностью так называемой коммерции. Тут каждого знают в лицо, и редкий мальчуган при встрече не поздоровается с тобой первым...
Я бродил по тенистым улицам городка и не знал, как переступить порог дома семьи Сущенко, в котором беспощадно ворвалась беда. Совсем недавно не стало здесь парня по имени Сергей. «...Геройски погиб при выполнении воинского долга на таджикско-афганской границе...»
Вот и нужный подъезд. Поднимаюсь по лестнице на последний этаж, все медленнее переставляю ноги. «Ну что я им скажу, что? — пульсирует в голове неотвязчивая мысль.— Мол, расскажите мне о вашем сыне, каким он был, что делал, что любил? Я, молодой и здоровый, вот он, перед ними, а Сергея нет... Это же соль на открытые раны».
Звонок в осиротевшей квартире звучит колоколом громкого боя, набатом навалившейся беды.
Сущенко - старший не смог удержать мужских слез, подрагивающими пальцами стряхивал пепел давно погасшей сигареты в переполненную пепельницу.
— Все. Кончились Сущенки в нашем роду. Сережа был последний, кто мог его
продолжить,— в словах Александра Николаевича вся боль его души от невосполнимой утраты. Сын. Сынулечка. Родная кровинушка. Как же так?
Невысокого роста крепкий парнишка. Короткая спортивная прическа. Густые брови, длинные ресницы. Добрые карие глаза. Любимая всеми улыбка. Именно таким останется Сергей навсегда в памяти родных иблизких.
Несколько дней провёл я в семье Сущенко. Беседуя с его отцом, Александром Николаевичем, мамой, Марией Константиновной, все старался узнать об их сыне
что-то необычное, что могло бы помочь понять первопричины его героического поступка. Да нет, обычным рос мальчишка, таким, как все. Добрый был, отзывчивый, это да, характер с детства имел крепкий, рано стал самостоятельным. В общем, все как у всех. Однако именно в отчем доме появились у Сергея первые ростки мужества, качества настоящего гражданина своей Родины.
— Сережа со сверстниками ходил в детский сад. Любил веселые игры, смешные истории,— вспоминает Мария Константиновна.— Лет пять ему было. Увидела как-то сына, бегает по снегу в одних носочках... «Сергей, где твои валенки? Ведь замерзнешь, заболеешь». «А я их Свете отдал. Мы в войну играли и у нее замерзли ноги», — оправдывался Сережа.
Приходя из школы, бросал ранец и убегал с ребятами на улицу. Только сестре Люде доверял тайну, что идет кататься на льдинах. Он всегда относился к ней как к старшей. Советовался, слушался даже больше чем маму. Никогда не грубил не ссорился, был покладистым.
Иногда после тяжелого рабочего дня, заходя в дом, садилась Мария Константиновна на диван передохнуть. Сын тем временем ив квартире приберет, и картошку пожарит, да еще тортик испечет. Вроде бы никто не учил, а умел. Даже вязать мог. Не было такого, чтобы Сережа отказал родителям в помощи. Если и не хотелось ему что-то делать, слова отца да матери были законом
Отец Сергея — заядлый рыбак и охотник. Он всегда брал с собой сына, учил
обращаться с ружьем, прививал любовь к природе.
— Самне знаю как, но подстрелил я ночью дикого голубя, — утирая слезы шершавой крепкой ладонью, рассказывал отец. — Думал, утка летит, не разобрался в темноте. А сынок подбежал к голубю-то, поднял его и плачет: «Зачем ты, пап, голубя убил, зачем?.. Я больше не пойду с тобой на охоту. Зачем ты его убил?»
А я ответить ничего не могу. Сам не свой стою. Вот он у меня какой был, сынок мой...
Истрелять его научил. Поставлю спичечный коробок на пень, отшагаем метров на двадцать пять и по очереди стреляем. Я раза с третьего обычно попадал. А он с первого
прямо в цель — только спички разлетаются... Учился Сергей в городской школе имени
А. С. Попова, знаменитого изобретателя радио. В восьмом классе встал перец
парнем вопрос: либо десятилетку заканчивать, либо куда-то поступать. Люда советовала попробовать в физкультурный техникум.
Отец же предложил училище при заводе «Старт», на котором работал сам.
— Нет, батя, поеду в физтехникум. Это дело мне по душе, да и тренер рекомендует,—
ответил сын.
Спорить, переубеждать не имело смысла. Сергей был неплохим легкоатлетом. Гордость городской сборной, победитель областных соревнований. Его победы помнят многие до сих пор.
Несмотря на большой конкурс, экзамены сдал успешно. Домой удавалось ездить не
часто, хоть вроде бы и не далеко от Шадринска до Далматово, всего каких-то семьдесят километров. Но жизнь спортсмена — это постоянные тренировки, сборы, соревнования. На все необходимо время.
Наведываясь после долгою отсутствия домой, Сергей всегда привозил купленные
на сэкономленные деньги какие-нибудь подарки родителям. Не забывал и про сестру.
В один из такихприездов, сияющий от радости, не мог себе места найти, ходил
из комнаты в комнату:
— Знаешь, мам, когда шел по улице, меня кто-то позвал:«Сергей Александрович!»
Я сразу ине понял. Какие-то детишки кричали. Потом подошли поближе, смотрю -
а это моиподопечные из деревни. Ну помнишь, когда на практике был, с ними
возился? По имени-отчеству...Надо же! Так меня еще никто не называл...
Вот такими ступеньками поднимался Сергей в жизни к самому себе. Так вчерашний
школьник становился взрослым исамостоятельным. Сказать, что время призыва в
армию подошло незаметно, было бы неправдой. Не раз заводил он с отцом разговор
о предстоящей службе. Спрашивал,— как -служилось ему, трудно ли было. Сам
настойчиво повторял, что хочет попасть непременно в погранвойска, ведь там
настоящая служба, тревоги, погони за нарушителями... Хоть и трудно, но зато почетно.
В военкомате пожилой подполковник, уступая напору паренька, не выдержал,
рассмеялся: «Ну, Сущенко, вижу, без тебя граница не выстоит. Хоть мал ты, да удал, такие там нужны». Радости Сергея не было предела — сбылась-таки мечта о зеленой фуражке.
Провожали всей родней. На улице стоял крепкий морозец. Ярко светило солнце,
а под ногами хрустел блестящий снег. В старенькой телогрейке, валенках и шерстяной шапочке, которую сам связал, уезжал Сергей Сущенко служить на границу.
Последние слова наставлений, поцелуи, прощальные взмахи руки из окна электрички...
Два месяца жили мать, отец и сестра в ожидании письма. Все пороги военкомата
обили в надежде узнать хоть что-нибудь о местонахождении сына. И вот она,
долгожданная весточка, которая заставила еще больше поволноваться — Сергей в
Таджикистане...
«Здравствуйте, мама и папа, сестричка Люда! Привет вам от рядового солдата.
Попал я на таджикско-афганскую границу, в Московский пограничный отряд. Так называется город, где мы расположены, от столицы это далеко. Тут близко Душанбе — мы летели оттуда на вертолетах через три горных перевала. Здесь кругом большие горы со снежными вершинами. Можете не волноваться — у нас все спокойно, дедовщины нет, кормят хорошо. Нам выдали форму, мне она нравится. Вчера подшивали погоны, петлички, воротнички. Теперь совсем
как настоящие пограничники. Сегодня к нам должны привезти еще 120 человек из Кургана, может, встречу кого-нибудь из Далматово.
Я попал к сержанту-земляку, он из Челябинска, на полгода меня старше.
Будет учить нас службе ратной... Живем мы в двадцатиместных палатках, в каждой по две печки-буржуйки. Так что спим в одном нижнем белье и под простынями— жарко. А как там у вас, холодно, наверное? Чуть не забыл, поздравляю вас с Новым годом! Передавайте всем привет.
Мы скидывались по 10 рублей на подарки к Новому году: 2 коробки пряников,
3 ящика газводы и по пачке сигарет... Мам, вкладывай мне конверты, как хотела ты
делать. По одному конверту в каждом письме, а то у меня их мало осталось....
Ну вот и все вроде бы До свидания Сергей».
Трудно было привыкнуть сибиряку к знойному южному климату. И зимой, и летом палящие лучи солнца, которые не дают «линять» загару. Снег разве только
на вершинах гор можно увидеть. Новый год — и тот без елки. Совсем не так,
как на родине. Из отряда Сергея направили учиться в школу сержантов.

«...Пишу с нового адреса. Мама, ты спрашиваешь, сколько мне учиться в Душанбе и на кого. Учимся мы на санинструкторов. Должны учиться с января по май
месяц, но если нашу школу будут расформировывать, то выпускаться будем по ускоренной программе. Служить тут легко, ребята дружные. Мы живем на 5-й учебной заставе, нас 18 человек и 4 сержанта.
В тех письмах я уже писал, что кормят здесь хорошо. Так что вы за меня не волнуйтесь...»
«...Город большой, в основном такие же дома, как у нас. В центре часто встречаются парки, кругом газоны. А на окраине старые дома, постройки, мечети, улицы грязноватые. Ходят, в основном, в азиатских халатах и калошах...»
Как выдавалось свободное время, Сергей уединялся, чтобы хоть несколько строк
черкнуть домой. А в конце каждою письма одни и те же слова: «...за меня не волнуйтесь...» И когда в десантно-штурмовую группу назначили, и когда на 12-й заставе
оказался — все те же слова: «...не волнуйтесь...»
Кто служил, тот знает, сколько физических нагрузок приходится на солдата, тем более
на пограничника. Как трудно к ним привыкнуть, особенно на первых порах.
Для Сушенко их не хватало. Видно, из такой он породы: все ему мало, все резервы в себе искал. После занятий, выматывающих нарядов находил возможность, чтобы позаниматься спортом. Люда периодически высылала брату молочные смеси. Он упорно не хотел мириться с небольшим ростом и настойчиво истязал себя гирями, перекладиной, изнуряющими кроссами — продолжал поддерживать спортивную форму. На многихфотографиях снимался полуобнаженным, чтобы порадовать родных окрепшими бицепсами.
На двенадцатую, Сущенко попал вместе со своим тезкой Сергеем Евлановым. Два
земляка, два сержанта, два Сергея. Чем-топохожие, они сдружились еще в учебке.
Стараюсь писать о Сергее как можно подробнее. И не только потому, что он
Герой Российской Федерации, а для того, чтобы рассказать о нем ПРАВДУ.
Незадолго до трагического боя Сущенко написал своим родителям следующие сроки:
«...Не волнуйтесь, осталось 2 — 3 месяца. Скоро буду дома. На службу не жалуюсь. Папа, ты помнишь наш разговор? Сейчас я понимаю, каждый должен отдать свой долг Родине, особенно мы, простые люди...»
Это было последнее письмо, полученное от сына. Чувствовал ли сержант Сущенко
что-то? Задавал ли себе вопрос, границу какого государства охраняет? Видимо, да.
Письма, которые он писал друзьям, были совсем иного содержания, нежели Родным.
Перед уходом в армию Сергей в разговоре с ребятами обронил неясную фразу. То ли
хотел сказать, что не вернется, потому что останется продолжать служить. Или
подразумевал, что переберется жить в большой город. А может…...
Листаю семейный фотоальбом. Насколько разнятся фотографии в начале службы
с теми, где он на заставе. На первых— нескрываемое гордое желание показать
себя настоящим солдатом-пограничником Как правило, в бронежилете, с овчаркой,
при оружии — любой пацан позавидовал бы. На более поздних — иной. Здесь он
уже тот пограничник, что знает себе цену, который, быть может, чуточку устал от
груза ответственности, возложенной на него...

В ночь с 12 на 13 июля, когда на заставе грянул первый взрыв, сержант
Сущенко, схватив в оружейке автомат, несколько магазинов с патронами и пару
гранат, занял свое место в опорном пункте. Боеприпасов хватило только на два часа
боя. Остались одни гранаты. Кругом стрельба, и перед тобой — реальный враг. Нервы
напряжены до предела. Думал ли в те роковые минуты Сергеи о матери с отцом,
вспоминал ли родных? Об этом можно только догадываться. Настал момент, когда
со всех сторон к нему подступили «духи», а в руке — одна граната. Последняя. Раненный, но еще способный сопротивляться, рванул чеку. Четыре, три... До взрыва оставалось мгновение. Казалось, протяни руку — и можно коснуться обступающих со всех сторон моджахедов. И взрыв грянул...
Как только передали по телевизору о нападении на заставу Александр Николаевич
сразу поспешил в военкомат в надежде что-нибудь узнать о сыне. Так ничего
и не выяснив в первый день, собирался ранним утром туда же. От недоброго предчувствия тугой ком в горле. В дверь появилась заплаканная Мария Константиновна. В трясущихся руках — извещение о гибели Сергея...
В последний путь земляка провожал весь город. Чувство сострадания объединило
всех далматовцев. Не долго длилось времечко, когда в российских городах не обнимали
матери цинковых гробов. А тут вновь. Их на район даже два. Весь город вышел на траурный митинг, чтобы проститься с Героями — Сергеем Сущенко и Андреем
Чашиным. Никогда не видела столько слез сестра Сергея на лицах его друзей. Из
телеграммы от своей мамы узнал Дима Попов о гибели товарища. Командир части
пошел ему навстречу и предоставил несколько дней отпуска. Прямо с вокзала,
не заходя домой, пришел в квартиру Сущенко. Тогда исполнилось девять дней
со дня гибели Сергея. Увидев фотографию в черном крепе, не смог произнести
ни слова.
Семьтонн груза собрали жители Курганскойобласти для сваях земляков,
несущих службу на таджикско-афганской границе: медикаменты, мыло,сигареты,
подшивку... Специально выделили «борт», с которым на заставы отправились представители Комитета солдатских матерей Наталья Александровна Черниченко иМария Архиповна Илюшечкина. Сих помощью курганцы--пограничники смогли получить посылки и письма от родных.
Кажется, история вновь повторяется. Ее уроки сталь же безжалостны и конкретны,
как в сорок первом в Бресте ишестьдесят девятом на Даманском. Эти даты разделяют
десятилетия исвязывают подвиги. И боль утрат, горе родителей, которое уже ничем
не залечишь, не заглушишь. Уже ничем. Вчитайтесь в строки стихотворения, написан-
ного жительницей Далматово Марией Афанасьевной Гилевой, посвященного Сергею Сущенко и Андрею Чащину:

Как горько, как странно—
С границы Афгана
Двух наших парней привезли,
Мальчишки, ребята,
Солдаты, солдаты,
Два цинковых гроба в пыли.

«От рук моджахедов»,—
Слова военпреда
Сердца обжигают до слез.

Мальчишки России,

Как мало вы жили.!

Как рано уйти довелось.

Обидно и больна,

И разум невольно

Взрывается сотнею «Нет!»

Мальчишки уснули,

Мальчишки М Мальчишки уснули,

Погас их последний рассвет.

Не слышат ребята,

Как матери рядом

Зовут их: «Андрюша!.. Сергей!.»

И столько склонилось
У свежих могилок
Хороших и верных друзей.

Как горько, как странно,
Два малых кургана.
Два холмика. Крепкие сны.
Березы листвою

О вечном покое

Им шепчут среди тишины...

Автор очерка Лейтенант
Г. ЛАРКИН.