Рудов В.С. «Черная Ганьча. Вьюга»

[Petrovich-svp]

Предлагаю вашему вниманию книгу: Вениамина Семеновича Рудова «Черная Ганьча. Вьюга».
В романе «Черная Ганьча» и повести «Вьюга» рассказывается о воинах границы, охраняющих
рубежи нашей Родины. Автор книги, сам долгое время служил офицером-пограничником.
Знает особенности пограничной службы.

[Petrovich-svp]

Черная Ганьча

Автор: Вениамин Семенович Рудов

Год издания: 1977

Черная Ганьча. Вьюга 1139K, 393 с.

Жанр: Художественная литература, проза о войне

Описание:
Роман «Черная Ганьча» и повесть «Вьюга» посвящены людям, охраняющим рубежи нашей Родины. В них раскрыты характеры советских воинов,
романтика службы на границе, проблема любви и воинского долга.
Автор книги, член ССП, долгое время служил офицером-пограничником. Глубокое знание пограничной жизни придает его произведениям особую
достоверность и художественную убедительность.

[Petrovich-svp]

Кого заинтересовала книга Вениамина Семеновича
Рудова «Черная Ганьча. Вьюга»,
предлагаю скачать и прочитать её.

[Petrovich-svp]

Очень интересно и увлекательно написана
книга: Вениамина Семеновича
Рудова «Черная Ганьча. Вьюга».
Мне она понравилась.
Рекомендую для чтения.

[Petrovich-svp]

Смотрю, пропала обложка книги: Вениамина Семеновича
Рудова «Черная Ганьча. Вьюга»

[Petrovich-svp]

Как два изваяния застыли на просеке по ту сторону вспаханной полосы красавец-рогаль и безрогая оленуха,
постояли, осторожно прислушиваясь, не веря окружавшей их тишине. И вдруг бросились в спасительный лес,
откуда вышли минуту назад.
В чаще послышался треск сухого валежника.
Суров и предполагал, что тревога окажется ложной. Но выговаривать молодому солдату не стал.
— Ничего, Назарчук, — сказал, возвращая часовому бинокль. — Ничего страшного. Лучше принять оленя за
нарушителя, чем наоборот. Продолжайте службу.
Солдат благодарно улыбнулся в ответ.
Перед тем как спуститься вниз, где слышался зычный голос старшины Холода, Суров оглядел свое небольшое
хозяйство. С вышки оно представлялось маленьким, забытым людьми хуторком, затерявшимся посреди огромного
лесного массива. Стояли два домика с хозяйственными постройками, и сдавалось, что скоро их захлестнет зеленая
прорва, в которой тонули и дорога, касательной к заставе перечертившая узенькую полоску проселка, и выщипанные
просеки, и пепельная змейка реки в солнечных зайчиках.

Так начинается роман: «Черная Ганьча»

[Petrovich-svp]

День был солнечным, но сильно парило. За насыпью разобранной леспромхозовской узкоколейки, густея и наливаясь,
опять собирались темные облака.
В воздухе над спортгородком, с трех сторон окруженным ольховником, дрожало легкое марево — после вчерашнего
ливня земля не успела просохнуть, и над этой отвоеванной у леса узкой полосой глинозема висела вязкая духота,
как в заставской бане. Суров то и дело вытирал с лица и шеи испарину, но с окончанием занятий не торопился —
близился инспекторский смотр.
Уже по третьему разу солдаты преодолевали полосу препятствий, умело и сноровисто, словно им были нипочем
коварные лабиринты и отвесные стенки, широкие рвы и узенькие проломы, и гранаты метали точно по цели — в
траншею, ни одной мимо. Старшина в родной стихии будто помолодел, ходил орлом, весело отдавая команды,
подкрученные кверху усы стояли торчком. На глазах человек преобразился, не скажешь, что без года — полсотни.
Еще молодому даст фору, даром что тяжеловат.
И все же наступила пора закругляться.

Из романа Вениамина Семеновича
Рудова «Черная Ганьча»

[Petrovich-svp]

— Теперь наш с вами черед, Кондрат Степанович, — сказал Суров подошедшему старшине.
— Пошли, что ли?
Холод привычно вскинул к козырьку правую руку:
— Есть, товарищ капитан. Правда, оно…
— Тогда за мной, бегом!..
Не заметив дрогнувших под усами губ старшины, не обратив внимания на мелькнувший в глазах
испуг, Суров взял с места бегом, легко одолел первое препятствие, второе, с ходу, красивым
броском, перемахнул через третье, ящерицей прополз под низенькой «мышеловкой», ни разу не
зацепившись за колючую проволоку.
Не пришло в голову оглянуться назад. Не видел, как трудно дается Холоду полоса. А между тем
грузный пожилой человек выбивался из сил. Выдохся старый вояка, будто сто верст отмахал без
привала. От воротника до пояса гимнастерка на нем потемнела от пота, и руки висели вдоль тела
как плети.
На выходе из спортгородка пограничников накрыла темная туча — полил косой дождь, шумный,
веселый, и закипела, пузырясь в мгновенно налившихся лужах, вода.

Из романа Вениамина Семеновича
Рудова «Черная Ганьча»

[Petrovich-svp]

С пятачка — места для курения, прозванного солдатами «брехаловкой», — в открытое окно тянуло табачным дымом,
слышались возбужденные голоса — видно, солдаты о чем-то спорили, как часто между ними случалось, когда
расходились во мнениях.
Много раз Суров собирался убрать из-под своих окон врытую в землю железную бочку и две деревянные скамьи на
чугунных подножках, да все руки не доходили. Сейчас ему было не до «брехаловки» с ее спорщиками — воспоминание
обострило в нем чувство тоски по сыну. Оно теперь часто в нем обострялось, стоило лишь войти в пустую квартиру,
отданную во власть пауков — они на удивление быстро заволакивали углы паутиной.

Из романа Вениамина Семеновича
Рудова «Черная Ганьча»

[Petrovich-svp]

После боевого расчета Суров, подав команду «Вольно», прошелся вдоль строя, не распуская его.
В нем бродили противоречивые чувства после услышанного на пятачке. Толком не знал еще, о чем
станет сейчас разговаривать с личным составом; одно понимал: оставлять на потом нельзя,
реагировать надо немедленно, реагировать точно. И счел за лучшее говорить без обиняков.

Из романа Вениамина Семеновича
Рудова «Черная Ганьча»