Эхо любви.

[Мекящ]

ЭХО ЛЮБВИ
Зенит лета. Солнце стояло в макушке, превращая воздух в марево. Юркий рейсовый автобус, фыркнув, остановился на развилке, как бы нехотя. Шофер обернулся к единственному оставшемуся пассажиру – юноше в военной форме.
– Сынок, в Родники не поеду. Не по маршруту это. А ту дорогу после ливня только на тракторе одолеть.
Юноша, Игорь, лишь кивнул: «Спасибо, я понял». Он спрыгнул со ступенек, взмахнул на прощание рукой и, размахивая небольшой спортивной сумкой, быстрыми, решительными шагами зашагал по знакомой, уходящей в поле тропе.
Автобус укатил, и его тут же поглотила звенящая тишина. Игорь остановился, вдыхая родной воздух. Высоко в небе, невидимая, заливался жаворонок. Его песня лилась с поднебесья, словно сама душа этого простора. Легкий ветерок бежал по ковылю, образуя серебристые волны, бесконечные и умиротворяющие. А впереди, у подножья скальной горы, приютилась его деревенька – Родники. Такая же маленькая, такая же родная.
Сердце заколотилось чаще, когда он подошел к родному дому. Старые, ступеньки крыльца под ногами скрипнули знакомым образом. Он распахнул дверь.
– Мам? Пап? Я дома!
Мать, стоявшая у печи, от неожиданности уронила ложку. Отец, чинивший у стола удочку, замер с открытым ртом. Через секунду визг, смех, объятия...
– Сынок! Родной ты мой! Да как же ты... без предупреждения? – всхлипывала мать, обнимая его.
– Дембель пришел, вот и все предупреждение, – с широкой улыбкой сказал отец, хлопая его по плечу. – Это ж надо отметить!
Неожиданный приезд дембеля – это был настоящий праздник.
Тем временем Игорь, оставив сумку, вышел прогуляться. Деревня, в которой он не был три года, казалась иной. Та же единственная улица, те же переулки, покосившиеся заборы, но всё выглядело по-другому – словно уменьшившимся в размерах, но более ярким, почти игрушечным.
И вдруг из-за поворота, из-за старого бревенчатого сарая, выбежала девушка. Увидев Игоря, она резко остановилась, будто наткнувшись на невидимую преграду.
Три года назад это была угловатая девочка лет четырнадцати, с двумя торчащими в разные стороны косичками. Но теперь... Теперь перед ним стояла девушка с лицом неземной, хрупкой красоты. Большие, красивые глаза цвета спелой сирени смотрели на него с изумлением и легким испугом.
– Игорь? – ее голос был тихим, мелодичным, словно звон колокольчика.
Он смотрел на нее, не в силах вспомнить. Но она-то узнала его сразу.
– Алина, – представилась она, заметив его растерянность. – Мы... раньше во дворе вместе в казаки-разбойники гоняли.
– Алина? – он недоверчиво покачал головой. – Не может быть... Та маленькая...
– Выросла, – она смущенно улыбнулась, и по ее губам, пухлым и алым, пробежала сдерживаемая улыбка.
Вечером в деревянном клубе гремел баян. Новость о приезде Игоря разнеслась по деревне мгновенно. Девчонки постарше, его ровесницы, навили бигуди, превратив волосы в кудряшки, кто-то, следуя моде, покрасил пряди хной.
И вот в клуб вошла она – Алина. В простом ситцевом платье она затмила всех. Их взгляды встретились через всю комнату. И когда заиграл медленный танец, он, не договариваясь, подошел к ней.
– Можно? – спросил он, и в его голосе прозвучала несвойственная ему робость.
Она в ответ лишь кивнула, положив легкую руку ему на плечо.
Это был их первый танец. А потом – прогулка по вечерней деревушке, под треск цикад и шепот звезд. Они говорили обо всем на свете, и Игорь поражался, как легко и свободно ему с ней.
Через неделю, стоя у калитки ее дома, она, краснея и глядя в землю, прошептала:
– Игорь, я... я не знаю, как сказать... Я, кажется, влюбилась в тебя.
Он обнял ее, прижал к себе и почувствовал, как что-то щемяще-родное отозвалось в его сердце.
– И я тебя, – ответил он, и в тот момент это была чистейшая правда. – Я тебя люблю, Алина.
Осенью Игорь уехал в город сдавать экзамены на заочное отделение сельскохозяйственного техникума. Он сдал их успешно. В городе его окружали новые лица – сокурсники. Одна из них, Галина, бойкая и уверенная в себе девушка, после лекций сунула ему в руку бумажку.
– Мой адрес, – сказала она прямо, глядя ему в глаза. – Заходи, если соскучишься по умным разговорам.
Он, недолго думая, пригласил ее в кино. Шла сентиментальная картина о любви. В полумраке зала Галина взяла его руку. Игорь не убрал свою. Легкое, почти нерешительное пожатие... И ему показалось, что в его жизни появилась новая, городская жизнь.
Вернувшись в деревню, он радостно сообщил Алине об успешной сдаче экзаменов.
– Я так за тебя рада! – сияя, сказала она. – Я знала, что у тебя все получится!
Но на осенней сессии он вновь встретился с Галиной. Прогулки, кино, золотые аллеи парка... И вот, под кроной старого клена, он поцеловал ее, пробормотав слова любви. Она ответила ему взаимностью.
Но в ту же секунду Игоря словно током ударило. Перед ним возник образ Алины – ее красивые глаза, ее доверчивая улыбка.
– Галина, стой... я не могу, – он отстранился, чувствувая, как горит его лицо. – У меня... там девушка. В деревне.
Галина, сжав губы, выслушала его, лицо ее стало каменным.
– Поздновато спохватился, герой, – холодно бросила она и, развернувшись, ушла.
Игорь закончил техникум, защитил диплом. Алина, поднажав на учебу, поступила в тот же техникум. А Галина, сокурсница Игоря, закончившая с красным дипломом, была приглашена преподавать на гидромелиоративное отделение, куда и поступила ее соперница.
И когда Галина узнала, что скромная, талантливая студентка Алина – та самая деревенская пассия Игоря, в ее душе проснулась холодная, расчетливая жажда мести.
– Инженер Кузнецова, – говорила Галина на лекциях, глядя на Алину поверх голов других студентов, – ваше решение, мягко говоря, примитивно. Не думаю, что с такими знаниями вы сможете чего-то добиться.
Алина все терпела. Как-то приехав в деревню, она тихо сказала Игорю:
– Она меня ненавидит, Игорь. Я не знаю, сколько еще смогу это выносить.
– Потерпи, солнышко, – уговаривал он ее, чувствуя свою вину. – Она успокоится. Диплом получишь, и все это останется позади.
Игоря направили гидротехником на центральную усадьбу. Но случилось несчастье – на производстве травмировался рабочий. Игоря обвинили в нарушении техники безопасности. Начальник вызвал его к себе.
– Слушай, Игорь, ситуация серьезная. Чтобы избежать суда, тебе лучше уволиться. «По-хорошему». Иначе – тюрьма. Понял?
Мир рухнул. Игорь, пытаясь заглушить отчаяние и несправедливость, пристрастился к водке. Однажды Алина застала его в сарае с бутылкой.
– Игорь, что ты делаешь? Вылей это немедленно! – она попыталась вырвать бутылку.
– Отстань, Алина! – он грубо оттолкнул ее. – Тебе меня не понять! У меня все украли... Карьеру, будущее...
– А нашу любовь? – сквозь слезы крикнула она. – Мы тоже ее выпьем?!
Но все было напрасно. В конце концов, сломленный и опустошенный, он уволился и уехал в город, надеясь начать все с чистого листа.
Случайно, на улице, он столкнулся с Галиной. Она еще не знала о его трагедии. Увидев его помятое, потерянное лицо, она на мгновение опешила.
– Игорь? Господи, на тебя лица нет... Пойдем ко мне, выпьешь чаю.
Чаем не пахло. Было вино. Затем – постель. Он, слабый и сломленный, остался у нее.
Но однажды, глядя на свое отражение в зеркале, он увидел не себя, а какую-то жалкую пародию. В нем что-то надломилось.
– Я ухожу, Галя, – сказал он утром. – Спасибо за кров. Но мне нужно... нужно прийти в себя.
– Останься, – настаивала она. – Мы можем все исправить. Создать семью.
– Нет, – ответил он твердо. – Я не проект по исправлению.
Игорь, мучимый совестью, приехал в Родники. Он надеялся найти спасение в лице Алины. Но Алины в деревне не было.
– Где Алина?- спросил у отца Алины. Дайте мне ее адрес, я должен ее увидеть!
– Оставь ее, Игорь, – сурово сказал отец. – Ты сам все разрушил. Она сейчас в городе, учится, жизнь налаживает. Не мешай ей.
Отчаяние вновь накатило на него, черное и беспощадное. Он нашел забытую в сарае бутылку самогона и причастился к своему горю, сидя на том самом крыльце.
И тут, словно видение, из сумрака вечера вышла она. Алина. Она приехала на выходные повидать родителей. Увидев его, пьяного, жалкого, сидящего в грязи, она не смогла сдержать слез.
– Игорь... – только и смогла выговорить она, и в этом одном слове была вся боль.
Он поднял на нее мутный взгляд.
– Прости... – просипел он, с трудом выговаривая слова. – Я все испортил...
– Я тебя прощаю, – сказала она тихо, почти шепотом. – Но я не могу быть с тобой. Понимаешь? Наше эхо... оно затихло. Его заглушили другие звуки. Прощай, Игорь.
Она повернулась и ушла. Навсегда. На этот раз он понял – это конец.
Прошли годы. Игорь в Родниках жил тихо и незаметно. Галина вышла замуж за другого. Иногда, в полной тишине, особенно на закате, ему чудился далекий, едва уловимый отзвук – эхо той, настоящей любви. Оно было чистым, как песня жаворонка, и горьким, как слезы на ее лице в их последнюю встречу.
Жизнь, как оказалось, была способна на неожиданные повороты. Спустя несколько месяцев после отъезда Алины дело о травме рабочего на усадьбе было пересмотрено. Нашелись свидетельства, что рабочий сам грубо нарушил технику безопасности, а Игорь был скорее козлом отпущения. Реабилитация не вернула ему прежней должности, но вернула честное имя и, что важнее, веру в себя.
Он окончательно завязал с выпивкой, словно смывая с себя не только хмельной дурман, но и налипшую за годы грязь отчаяния. С новыми силами он погрузился в работу, но уже на другом уровне. Игорь возглавил проект по модернизации ирригационной системы для всех полей, прилегающих к Родникам. Он днями пропадал в поле, с чертежами и картами, его руки, привыкшие к дрожи, теперь твердо держали нивелир. Каналы, которые он когда-то планировал на бумаге, теперь оживали, неся живительную влагу на колхозные нивы. Работа исцеляла.
Тем временем жизнь Алины в городе сделала свой горький виток. Брак, в который она вступила с надеждой забыть Игоря, оказался клеткой. Муж, казавшийся таким надежным, оказался эгоцентричным и жестким человеком. Он откровенно смеялся над ее «деревенскими» понятиями о жизни, над ее мечтой работать по специальности, над ее тихой грустью.
— Ты ничего не смыслешь в реальной жизни, — бросал он ей, видя, как она перечитывает старые письма. — Твои романтические бредни никому не нужны.
Последней каплей стала его насмешка над ее рисунками — она втайне мечтала иллюстрировать книги. Алина, собрав волю в кулак, забрала трехлетнюю дочь Катю и уехала из города. Единственным пристанищем были Родники, родительский дом.
Вернувшись, она избегала встреч с Игорем. В ее душе жил сложный клубок чувств: жалость к себе, страх перед будущим и странное, гнетущее чувство вины перед ним. Она ведь тоже отступила, сдалась, когда он был в самом низу. В их разрыве она винила и себя.
Но спрятаться в маленькой деревне было невозможно. Слухи о ее возвращении и неудачном браке доползли до Игоря быстро. Он не лез, давая ей время и пространство. Но судьба готовила свою сцену.
Праздник урожая. Золотистое, умытое первыми осенними дождями небо. Та же площадь, тот же деревянный клуб, из распахнутых окон которого лились знакомые переливы баяна. Как и много лет назад, Игорь стоял у входа, только теперь его плечи несли не груз отчаяния, а спокойную уверенность. Он увидел ее.
Алина сидела на скамейке под старой липой, наблюдая, как ее дочка пытается поймать бабочку. Она была чуть строже, в уголках губ затаилась усталость, но в ее красивых глазах по-прежнему жила та самая, неземная глубина.
Игорь подошел. Тень упала на Алину, и она подняла голову. Испуг, растерянность, что-то еще, быстро промелькнувшее в ее взгляде.
— Здравствуй, Алина.
— Здравствуй, Игорь.
Неловкое молчание, в котором слышалось эхо всех их обид и потерь.
— Танцуешь? — вдруг спросил он, как тогда, много лет назад.
Она хотела отказаться, найти причину, но что-то внутри дрогнуло. Та самая малая искринка, которую она думала навсегда похоронила, откликнулась на его голос. Она молча кивнула.
Они вошли в клуб, он протянул руку, и она, словно во сне, приняла ее.
И вот они снова в центре зала. Баян заиграл медленную, ту самую, с их первого танца. Сначала они двигались осторожно, как по тонкому льду, боясь сделать лишнее движение, разбить хрупкое перемирие. Он не решался прижать ее близко, она едва касалась его плеча.
Но потом музыка вошла в них, смывая годы разлуки, обиды, чужие лица. Он почувствовал, как знакомо ложится ее рука в его ладони, как в такт музыке бьется ее сердце. Она, закрыв глаза, вдруг ощутила забытый запах его кожи, смешанный с запахом полевой пыли и солнца.
Это был не тот бурный, юношеский вихрь, что кружил их когда-то. Это был танец-воспоминание, танец-прощение, танец-надежда. Они не говорили ни слова, но их тела вели безмолвный диалог, в котором было: «Прости», «Я помню», «Я здесь».
Эхо любви вернулось. Оно было не таким громким и безрассудным, как в юности. Его резонанс был тише, мудрее, с легкой горчинкой прожитых лет и перенесенных бурь. Но оно вернулось, отозвавшись в самом сердце, напоминая, что некоторые мелодии, если они настоящие, не смолкают навсегда. Они лишь затихают, чтобы, пережив непогоду, зазвучать вновь — чище и глубже.

[Цепятыч]

Наверное, когда это писалось, автор какую то задачу себе ставил, что то рассказать хотел... Что?

[Мекящ]

Это был не тот бурный, юношеский вихрь, что кружил их когда-то. Это был танец-воспоминание, танец-прощение, танец-надежда. Они не говорили ни слова, но их тела вели безмолвный диалог, в котором было: «Прости», «Я помню», «Я здесь».
Эхо любви вернулось. Оно было не таким громким и безрассудным, как в юности. Его резонанс был тише, мудрее, с легкой горчинкой прожитых лет и перенесенных бурь. Но оно вернулось, отозвавшись в самом сердце, напоминая, что некоторые мелодии, если они настоящие, не смолкают навсегда. Они лишь затихают, чтобы, пережив непогоду, зазвучать вновь — чище и глубже.[/B]

[akus44]

[quote="Мекящ;3991196"]Эхо любви вернулось...

Сколько боли...

[Мекящ]

Вот что т хотел рассказать автор Мекящ? - Жизнь — это не прямая дорога, а путь с крутыми поворотами, падениями и подъемами. Самые ценные чувства — как настоящее эхо. И даже если он затих, у него есть шанс вернуться, чтобы отозваться в сердцах с новой силой, очищенный от всего наносного и неистинного.
Их история — это не о том, как «сложилось», а о том, что второй шанс дается не для того, чтобы все исправить, а для того, чтобы попробовать еще раз, будучи уже другими, более мудрыми и сильными людьми.

добавлено через 4 минуты
Истинная любовь — это не чувство, а решение и работа.
Первая, юношеская любовь Игоря и Алины была яркой и искренней, но хрупкой. Она не выдержала испытания расстоянием, соблазнами и жизненными трудностями. Автор показывает, что одной сильной эмоции недостаточно. Настоящая любовь проверяется тогда, когда приходится прощать ошибки, бороться с собственной слабостью и не сдаваться, даже когда всё рушится.

добавлено через 6 минут
Автор не дает сказочного хеппи-энда: - «и они жили долго и счастливо». Он дает нечто более ценное — надежду. Эхо их любви не заглохло. Оно вернулось, но это уже не громкий, безрассудный крик, а тихий, мудрый, пронзительный звук, вобравший в себя весь их опыт, боль и взросление. Их чувства прошли через горнило испытаний и стали глубже, осознаннее и прочнее...

[Николай Каменский]

Анонсы своих рассказов даются автору намного лучше самих рассказов.
А сам рассказ какой то скомканный пересказ якобы событий нескольких лет, вбитый в небольшой рассказ.

добавлено через 15 минут

Сообщение от Мекящ

А Галина, сокурсница Игоря, закончившая с красным дипломом, была приглашена преподавать на гидромелиоративное отделение, куда и поступила ее соперница.

Да вообще то преподаватели техникумов имеют диплом о высшем образовании....а тут девушка только кончила техникум и не имея даже опыта работы стала чему то учить студентов...))) Нонсенс...))

Сообщение от Мекящ

– Инженер Кузнецова, – говорила Галина на лекциях, глядя на Алину поверх голов других студентов, – ваше решение, мягко говоря, примитивно. Не думаю, что с такими знаниями вы сможете чего-то добиться.

Вообще то из техникума выходили техники -гидромелиораторы в данном случае.
А тут выходит преподаватель ставит своего студента выше себя по уровню образования...))))

Сообщение от Мекящ

Но случилось несчастье – на производстве травмировался рабочий. Игоря обвинили в нарушении техники безопасности. Начальник вызвал его к себе.
– Слушай, Игорь, ситуация серьезная. Чтобы избежать суда, тебе лучше уволиться. «По-хорошему». Иначе – тюрьма. Понял?

Как то за производственные травмы не судили, если это не имело смертельного исхода...Просто руководителя лишали месячной премии...
Да и расследование не идет несколько месяцев...В течении по крайней мере 3 дней должен быть составлен акт о несчастном случае и приняты меры о наказании и предотвращении подобных случаев...
А вот тут как раз и нужен техник для выполнения мероприятий..
Так что никто в реальности и не подумал бы его увольнять, тем более в советские годы.

Сообщение от Мекящ

И вот они снова в центре зала. Баян заиграл медленную, ту самую, с их первого танца.

Интересно в каком это году в деревенском клубе танцевали только под баян....из года в год одно и тоже...
Молодежь по крайней мере уже вовсю магнитофоны использовала .....особенно для медленных танцев.....

Автор как всегда наворотил свои фантазии, далекие от реалий...

______________________________
Это чисто нестыковки, которые бросились в глаза при прочтении.
Прошу не обижаться....В свое время критиковали даже Льва Толстого.....))))

.
.

[Цепятыч]

что т хотел рассказать автор Мекящ? - Жизнь — это не прямая дорога, а путь с крутыми поворотами, падениями и подъемами


Можно было отобразить это графически, раз словами,
без пояснений
не получается, ...